Лавка времени

Француженка, одно слово. Родилась за два века до меня, тогда еще и корсаров-то не было. Так, щипачи…

– Я не слышала о ней, – живо заинтересовалась Варя.

– Дворяночка из Бретани. Если я не ошибаюсь, вышла замуж за наследника имения близ Сент-Омер и не помышляла о море до начала столетней войны. Ее неудачник муж был казнен Филиппом– VI за посягательство на престол. Ну, дамочка решилась отомстить. Перекинулась к англичанам. Тогдашний король Англии Эдуард-III подарил ей аж три корабля, чтобы она трепала при случае бывших соотечественников. Я слышала байки, что эта Жанна научилась владеть абордажным топором. Не берусь утверждать, так ли это, замечу только, что топор требует силы и ловкости. Так что пока рука дворяночки замахивалась бы этой тяжелой железкой, ей могли успеть не только зубы посчитать, но и заглянуть под юбку.

Образ Грейс стал раскачиваться в такт приступам беззвучного смеха. Потом она хлопнула себя ладонью по коленке, словно скомандовала канонирам «пли», и, как ни в чем не бывало, продолжила:

– После нескольких лет успешного промысла Жанны в районе Ла-Манша, французам надоело, и парламент дал команду «фас» своему флоту. Ей устроили ловушку, и три корабля мадам де Бельвиль пошли на дно следом за своими жертвами. Далее пиратские байки расходятся в разные стороны. Одни утверждают, что Жанне удалось бежать на Клэр, другие говорят, что она вернулась в Бретань и стала мадам Готье де Бентли, третьи настаивают, что дворяночка до конца сражалась на капитанском мостике и забрала с собой на дно пару десятков соотечественников, выполнявших приказ парламента.

Грейс молча развела руками, давая понять, что выбор за собеседницей.

– Если к тебе привязался голос под моим именем, убеждающий, что мне выбили пару зубов и положили в Белую пещеру к аборигенам, то скорее всего, эта дворяночка из Сент-Омер.

Поскольку в 1372 году на Клэр начали строить аббатство цистерцианцев, то именно с тех пор перестали хоронить в Белой пещере, приняв католический обряд погребения. Так что, она не успела.

– Возможно ли провести два обряда прощания с воином вместе?

– Только не на одном корабле! – вскинулась Грейс.

– Для тебя приготовлен двухмачтовый кеч в хорошем состоянии.

– Какое у него имя?

– «Везувий».

– Мне нравится твой юмор, умница. Вполне достойно. Думаю, что для дворяночки из Сент-Омер будет достаточно и шлюпа. Как ты считаешь?

– Решено.

– И этот ответ мне по душе. Значит, сегодня все свершится?

– Жизни своей не пожалею, – прошептала любительница приключений.

– Зачем так трагично. Устроим праздник. С салютом. В полночь… Позову кое-кого из своих. Надеюсь, ты не станешь отворачиваться от этой дивной картины.

Грейс резко встала и взволнованно заходила по комнате. Потом остановилась около Вари и, наклонившись, пристально посмотрела ей в глаза.

– Это хорошо, что ты не боишься покойников. Среди них бывают такие мерзкие типы, для которых вечное путешествие с галстуком на рее «Летучего голландца» единственное приличное предложение. Не будь я Грейс О'Мэлли!

Затем королева пиратов подбросила под потолок свою шляпу и, молниеносно выхватив шпагу из ножен, описала клинком пару восьмерок вокруг падающей шляпы. Вернув шпагу в ножны и поймав шляпу, сделала ею элегантный реверанс, выставив ножку перед собой. Звонко рассмеялась, и ее образ растаял в сознании девушки.

Глава XX

Запах чего-то вкусного стал прокрадываться в девичий сон. Он настойчиво проникал все глубже и глубже, вытесняя шторма, тугие паруса, морские баталии, флибустьеров, звон клинков, грохот корабельных батарей и треск мушкетных выстрелов, предсмертные вопли врагов и радостные крики товарищей по оружию.

Ах, как сладки эти удивительные юношеские сны, полные отваги, отчаянных побед, соленых брызг и свежего ветра, уносящего в дальние края то, что не свершилось, но о чем так мечталось в те годы, когда границы между реальностью и вымыслом так размыты, что уверовав однажды во что-то, не сможешь расстаться с этим до конца дней своих. И когда колокол судьбы пробьет последний раз, и кто-то близкий протянет руку из светлого тоннеля, ты услышишь, как там, вдалеке, хлопнет парус от порыва соленого морского ветра и зазвенят натянутые в струну мачты и такелаж…

– Поднеси-ка к ней эту тарелку, – донесся с какого-то берега знакомый голос рыбака.

– Нет, лучше вот эту, – хихикнул где-то совсем рядом голос Лизы.

– Пусть понюхает сосиски с фасолью, – голос Мерти звучал уже над ухом, – от этого даже я просыпаюсь.

– Может побулькать Килкенни в стакан, – рядом с ухом бесцеремонно рассмеялся Иван, – а то ваши запахи не действуют.

– Нет уж, пусть лучше будут запахи, – не открывая глаз блаженно прошептала Варя. – Хочу просыпаться так всегда. Вы не представляете, как здорово слышать ваши веселые голоса.

– А как же запахи? – не сдавался Иван. – Убрать?

– Ни за что! – заспанная соня резко села на диване, натягивая простынь до подбородка. – Надеюсь, я не очень неприлично выгляжу.

– Слушайте, давайте я покормлю ее с ложечки.

– Вань, – вмешалась Лиза, – тебе не стыдно так приставать к человеку?