Лавкрафт: Биография

В этом произведении описываются приключения Рэндольфа Картера, лавкрафтовского ученого холостяка из Бостона, в краю снов его ранних дансейнинских рассказов. Этот край, более или менее соразмерный с явным миром, существует в другом измерении. Повесть начинается: «Трижды Рэндольф Картер видел во сне тот чудесный город, и трижды его вырывали оттуда, когда он в безмолвии замирал на высокой террасе над ним. Прекрасный, весь в золоте, сверкал он в лучах заходящего солнца — со стенами, храмами, колоннадами и арочными мостами из мрамора с прожилками, фонтанами в серебряных чашах, радужно переливающимися на просторных площадях и в благоухающих садах; и широкими улицами, стелющимися между изящными деревьями, полными цветов вазами и статуями из слоновой кости, выстроившимися в мерцающие ряды, — а на его крутые северные склоны взбирались ярусы крыш из красной черепицы и старых остроконечных фронтонов, скрывающих узкие дорожки с пробивающейся меж булыжников травой…

Когда и в третий раз он проснулся, так и не спустившись по тем пролетам и так и не побродив в тишине того заката, он долго и истово молился скрытым богам снов, что капризно нависают над облаками Кадафа Неведомого, по холодной пустоши которого не ступала нога человека. Но боги не дали ответа и не смягчились, и не выказали они хоть какого-то знака расположения, когда молился он им во сне и заклинал их жертвоприношениями при помощи бородатых жрецов Нашта и Каман-Та, чей подземный храм с огненной колонной располагается недалеко от ворот в бодрствующий мир…

Наконец, изведенный желанием сверкающих в закате улиц и скрытых меж древних черепичных крыш дорожек на холме… Картер решился отправиться с дерзкой просьбой туда, куда не доходил прежде человек, и бросить вызов ледяным пустыням во тьме и добраться до того места, где Кадаф Неведомый, окутанный облаками и увенчанный невообразимыми звездами, тайно в ночи хранит ониксовый замок Великих.

В легкой дремоте спустился он по семидесяти ступеням в огненную пещеру и поговорил о своем замысле с бородатыми жрецами Наштом и Каман-Та. Жрецы же покачали увенчанными пшентами[404] головами и возвестили, что это будет смертью его души… Подобные путешествия содержат неисчислимые повсеместные опасности, равно как и ту ужасающую конечную угрозу, что бессвязно бормочет-то, о чем нельзя говорить, — за пределами упорядоченной вселенной, куда не достигают сны; ту окончательную бесформенную гибель из предельного хаоса, что богохульствует и пузырится в самом центре бесконечности, — безграничного султана демонов Азатота, чье имя не осмеливаются произнести вслух ни одни уста и который жадно гложет в непостижимых, лишенных света покоях вне времени среди приглушенного, сводящего с ума боя мерзких барабанов и пронзительного монотонного завывания проклятых флейт, под чьи отвратительные отстукивания и плач медленно, неуклюже и нелепо танцуют гигантские Конечные Боги — слепые, безголосые, мрачные и бездумные Иные Боги, чья душа и посланник есть крадущийся хаос Ньярлатхотеп»[405].

Не смутившись предостережениями жрецов, Картер «отважно спустился по семистам ступеням к Вратам Глубокого Сна и вступил в Зачарованный Лес». Там он держит совет со своими старыми друзьями — маленькими, покрытыми мехом зугами. Далее он идет в Ултар и советуется со старым жрецом Аталом, который сопровождал Барзая Мудрого во время злополучного для него восхождения на Хатег-Кла. Когда же ни Атал, ни Пнакотические манускрипты, ни Семь Тайных Книг Хсана не могут сказать ему, как добраться до Кадафа Неведомого, он опаивает Атала, и тот направляет его к горе Нгранек на острове Ориаб на юге. (Если сопроводительная карта и не согласуется с произведениями полностью, то и сами произведения не согласуются друг с другом.)

С Картером происходит еще множество приключений — с ночными мверзями, чудовищами с Луны, дхолами, гулами, гагами и гастами. (Названия вроде «зуги» и «гаги» придают повести ребячливый налет; Лавкрафт, возможно, изменил бы их при переработке.)

Картер взбирается на гору Нгранек и добирается до недоступного плато Ленг — которое, судя по всему, является не частью бодрствующего мира, как это было в «Гончей», но сновиденческой версией Тибета. Наконец Картер предстает перед самим Ньярлатхотепом, в его замке на вершине Кадафа Неведомого. Ньярлатхотеп говорит ему: «Да будет тебе известно, что твой чудесный город из золота и мрамора — лишь итог того, что ты видел и любил в юности. Это великолепие бостонских крыш на склонах холмов и западных окон, пламенеющих в закатных лучах; благоухающего цветами Коммона, величественного купола на холме и разбросанных в беспорядке фронтонов и труб в фиолетовой долине, где сонно течет Чарльз, перекрытый множеством мостов. Это и видел ты, Рэндольф Картер, когда твоя няня впервые вывезла тебя в коляске весенней порой, и это будет последним, что предстанет пред твоим взором в воспоминаниях и любви».