Лавкрафт: Биография

В доме Стивена Харриса два этажа, а также мансарда под пологой крышей. Кроме того, из-за склона холма его подвал выходит на Бенефит-стрит на уровне тротуара. Вход в жилые квартиры здания осуществляется через лестницу на южной стороне. Два огромных вяза на Бенефит-стрит затеняют дом от дневного солнца и, когда покрыты листвой, практически скрывают от взоров западный фасад. Во времена Лавкрафта особняк пустовал годами и сильно обветшал. Впоследствии он был починен и заселен.

Дом был построен в 1764 году, а в 1866–м получил свой теперешний номер. Когда-то на его месте было кладбище, останки с которого перенесли на Северное кладбище. Существовало предание, что по невнимательности там забыли останки французской четы, которые так и остались покоиться под домом. Говорили, что жена Стивена Харриса после смерти своих детей сошла с ума и кричала из верхнего окна дома по-французски.

Легенда, использованная Лавкрафтом, — глава «Зеленая картина» из книги Чарльза М. Скиннера «Мифы и легенды нашей земли» (1896). В этой небольшой сказке повествуется о доме в Скенектади, штат Нью-Йорк, где на полу в подвале появилась плесень в форме человеческого силуэта, которая восстанавливалась всякий раз, когда ее оттирали. Поговаривали, что это вампир, похороненный под подвалом, пытается выбраться из своей могилы, но удерживается в ней заклинанием.

«Дом, который все избегали» начинается одним из бессвязных философских вступлений, столь характерных для Лавкрафта: «Даже в величайших ужасах редко когда отсутствует ирония. Порой она содержится непосредственно в цепи событий, а порой затрагивает лишь их случайное отношение к людям и местам».

Рассказчик продолжает описанием «дома Уильяма Харриса» на Бенефит-стрит: «Во времена моего детства избегаемый дом пустовал, его высоко поднятый внутренний двор, где никогда не задерживались птицы, отличался бесплодными, искривленными, ужасными деревьями, высокой, необыкновенно тусклой травой и кошмарно уродливыми кустами… Мелкосекционные окна в основном были разбиты, а повсюду в непрочной обшивке, шатких внутренних ставнях, отслаивающихся обоях, осыпающейся штукатурке, неустойчивых лестничных пролетах и тех обломках разбитой мебели, что все еще сохранились, витал не имеющий имени дух запустения»[308].

У рассказчика есть дядя, Элайхью Уиппл, доктор медицины — судя по всему, моделью для него послужил доктор Франклин Чейз Кларк. Будучи любителем старины, Уиппл собрал сведения о доме, и его племянник изучает их.

Далее следуют тысячи слов об истории Провиденса, дома и Харрисов, живших в нем. В свое повествование Лавкрафт искусно вплетает реальные исторические события, такие как ураган 1815 года. Все, кто живет в доме, становятся вялыми или болезненными, они рано умирают, если только не съезжают. Есть и безумная женщина, кричащая по-французски, и — еще до нее — француз, оккультист-любитель, похороненный под домом.

Рассказчик и его дядя проводят ночь в подвале с прибором для уничтожения злобного существа, которое, по их убеждению, является причиной всех этих несчастий. Существо оказывается студенистой тварью, испускающей некую газообразную эманацию. Эта эманация может поглотить и впитать кого угодно — и тело, и душу, — так что сознание жертвы неким образом продолжает жить как часть существа. Такая незавидная участь постигает дядю…

Райт из «Виэрд Тэйлз» отверг «Дом, который все избегали» на том основании, что его начало слишком затянуто и многословно. Но Лавкрафт отказался сократить рассказ по его просьбе.

Райт оставался редактором «Виэрд Тэйлз» пятнадцать лет. Несмотря на нервное расстройство и низкий бюджет, из-за которого журнал приходилось издавать более низкого качества, он добился таких поразительных результатов, что сегодня мы говорим о писательской школе «Виэрд Тэйлз».

Райт публиковал множество типовых рассказов о привидениях, оборотнях и вампирах, состряпанных по банальным, избитым шаблонам. Он делал это отчасти из-за нехватки средств, а отчасти из-за того, что считал, что должен печатать кое-какую халтуру для привлечения незрелых читателей. По той же причине он использовал кричащие обложки, изображавшие обнаженных героинь, корчащихся в похотливых объятиях колдунов, упырей и прочих угрожающих созданий. Несмотря на подобные обложки, внутри журнал в сексуальном плане был безупречен, как того мог только желать даже Лавкрафт со своими пуританскими воззрениями.

В «Виэрд Тэйлз» публиковались разнообразнейшие произведения, и некоторые превосходного качества. Печаталась и чистая научная фантастика, и героическое фэнтези вроде рассказов Роберта Э. Говарда о Конане, могучем доисторическом варваре-авантюристе. Здесь появились ранние работы нескольких писателей — например Роберта Блоха, Теннесси Уильямса и Рэя Брэдбери, — которые добились литературной славы и успеха. Большинству своих авторов Райт платил по полцента за слово (основной тариф дешевых журналов), а более знаменитым — цент или полтора. Лавкрафт стал получать по самому высокому тарифу после 1927 года.