Лавкрафт: Живой Ктулху

Глава девятая. Фантаст-путешественник

Выразительно хвали очень скучные те дни,

чья эпоха уж прошла,
Убеди их без огрех: в королевы Анны век
лишь Культура и цвела.
Поминай нехорошо все, что ново и свежо, —
это грубо, всяк чтоб знал,
Ведь Искусству там конец, Жозефины где венец
двор изысканный держал.

У. Ш. Гилберт «Терпение», акт I

Смерть Сюзи жестоко ударила Лавкрафта: «Психологически я ощущаю неимоверно возросшую бесцельность и неспособность интересоваться событиями – отчасти из-за того, что большая часть моего прежнего интереса к вещам заключалась в обсуждении их с матерью и выслушивании ее мнения и одобрения».

«…Я презираю себя за то, что продолжаю жить без всякого веского повода затягивать столь унылый фарс. Я редко просыпаюсь без отвращения к необходимости оставаться в сознании еще шестнадцать или семнадцать часов, прежде чем снова впаду в забвение, и рано или поздно я сочту разумным предпринять шаги, дабы обрести сон более милосердного постоянства».

Он также поносил все остальное человечество, называя его «волками, гиенами, свиньями, дураками и безумцами»[239].

Уинфилд Скотт Лавкрафт оставил состояние в десять тысяч долларов. Дед Говарда Филлипса Лавкрафта, Уиппл Ван Бурен Филлипс, завещал пять тысяч своей дочери Сюзи и две с половиной тысячи своему внуку. Сестра Уинфилда Скотта Лавкрафта, Мэри Луиза Лавкрафт Меллон, умерла в 1916 году, оставив своему племяннику Говарду Филлипсу Лавкафту две тысячи.

Поскольку Говард Филлипс Лавкрафт был единственным наследником своей матери, по завещанию ему отходило состояние общей суммой по меньшей мере в девятнадцать с половиной тысяч долларов – либо напрямую от матери, либо через нее. Двенадцать тысяч пришли от отца и его сестры и семь с половиной тысяч от деда по материнской линии. По-видимому, его мать выручила еще некоторые деньги от продажи имущества Филлипсов.

Часть этой суммы Лавкрафт и его мать потратили на жизненные нужды. Часть была потеряна на биржевой сделке, в которую Сюзи вовлек в 1911 году ее брат Эдвин Филлипс. И очень много, несомненно, было израсходовано на двухлетнюю госпитализацию Сюзи.

В начале двадцатых годов Лавкрафт говорил, что состояние его и теток достигает двадцати тысяч долларов и что этих денег им достаточно до конца жизни. Хотя в 1921 году покупательская способность двадцати тысяч в несколько раз превышала покупательскую способность такой же суммы сегодня – в наши дни это было бы 60–70 тысяч, – эти деньги не означали достатка для трех человек, не способных зарабатывать на жизнь и вынужденных жить на проценты, а иногда и тратить само состояние. Вместе с тем, когда Лавкрафт ссылался на эти двадцать тысяч, он подразумевал состояние Филлипсов и, возможно, не включал в оценку семейного состояния наследство со стороны отца.

В любом случае, племянник с тетушками жили на скудный бюджет. Соня писала о его доходах за те годы, что он жил с ней в Нью-Йорке: «Его тетки, не получавшие, как он, доли из состояния Филлипсов, должны были высылать ему пятнадцать долларов еженедельно, но пока его содержала я, они высылали лишь пять, да и то не всегда охотно». Исходя из этих пятнадцати долларов в неделю, годовой доход Лавкрафта от его вложений должен был составлять 750–780 долларов. Полагая шесть процентов в качестве наиболее вероятной процентной ставки в то время, личное состояние Лавкрафта в 1921 году должно было составлять 12 500–13 000 долларов.

Чтобы принять эти цифры, мы должны допустить либо что полная стоимость Лавкрафта и его теток была больше двадцати тысяч, потому что он не учитывал свои личные деньги, доставшиеся от отца, либо же что Лавкрафт обладал почти двумя третями от общего состояния, что оставляет менее десяти тысяч обеим теткам. Думаю, что верно первое предположение.

Лучшая оценка, которую я могу сделать из этой скудной записи, состоит в том, что полное состояние всех троих было двадцать пять тысяч долларов и что из этого Лавкрафт имел примерно половину. Тетки, помимо пяти тысяч, которые каждая из них получила от Уиппла Филлипса, возможно, получили наследство из других источников – Лилиан Кларк от своего мужа, а Энни Гэмвелл от своего сына, который, как и Говард Филлипс Лавкрафт, унаследовал две с половиной тысячи по завещанию Уиппла Филлипса. Они также поделили доходы от продажи дома на Энджелл-стрит, 454.

Главное – а возможно, и единственное – вложение Лавкрафта были векселя, датированные 1911 годом, обеспеченные закладной на каменоломню, которую разрабатывал итало-американец Мариаоно де Магистрис. Де Магистрис, судя по всему, выплачивал проценты регулярно. В двадцатых годах Лавкрафт любил упоминать этот источник доходов, поскольку он давал ему иллюзию принадлежности к джентльменам-землевладельцам.