Лавкрафт

Находясь в русле традиционных воззрений Лавкрафта на Вселенную как на место, враждебное человеку и для него плохо приспособленное, всегда готовое обернуться худшей стороной, «Сияние извне» напрямую их не декларирует. Во многом рассказ стал безусловным шедевром благодаря тому, что философские идеи Лавкрафта в нем лишь подразумеваются, они растворены в художественной ткани и все же составляют с ней единое целое, определяя ход сюжета. Пришелец из метеорита не питал зла по отношению к семье Гарднер, он был с ними просто несовместим, поскольку пришел из совершенно иного мира. Чтобы выжить и бежать, он должен был питаться, а равнодушная Вселенная подсунула ему в качестве единственной пищи души и тела людей. И не случайно наибольший ужас у героя-рассказчика в «Сиянии извне» вызывают бескрайние космические просторы, откуда пришел монстр с Испепеленной Пустоши: «Мне смутно хотелось, чтобы налетевшие вдруг облака закрыли над собой неисчислимые звездные бездны, нависшие над моей головой и рождавшие первобытный страх в глубине моей души»[254].

Конечно, при желании возможно выявить и следы некоторого влияния на отдельные эпизоды «Сияния извне» работ предшественников Лавкрафта в создании «литературы ужасов» — например, «Повести о белом порошке» Мейчена, которую нельзя не вспомнить, читая о добивании Эми Пирсом того, во что превратилась Небби Гарднер. Но делать этого откровенно не хочется. Эта мощная, захватывающая и откровенно пугающая вещь сделана настолько талантливо и органично, что, в отличие от ряда других текстов Лавкрафта, словно бы сопротивляется нудному литературоведческому анализу.

Однако, при всех достоинствах «Сияния извне», история ее публикации оказалась непростой. По совершенно непонятным причинам ее отверг Ф. Райт в «Уиерд Тейлс». Лавкрафт пытался пристроить рассказ в «Аргози Олл Стори», а затем отослал в «Эмейзинг Сториз». Хотя этот журнал и специализировался на чистой научной фантастике, формально история Лавкрафта, рассказывавшая о пришельце из космоса (пусть и настолько странном и пугающем), подходила изданию. Увы, прижимистый и жадноватый Хьюго Гернсбек, главный редактор «Эмейзинг Сториз», опубликовав «Сияние извне» в сентябре 1927 г., заплатил его автору лишь двадцать пять долларов. Причем сделал это только после трех писем с напоминаниями о необходимости выплаты гонорара. Разгневанный Лавкрафт решил больше никогда не иметь дел с «Эмейзинг Сториз», а Гернсбека до конца дней называл не иначе как «Хью-крыса».

Еще работая над «Сиянием извне», фантаст был вынужден завершить и быстро перепечатать свое эссе «Сверхъестественный ужас в литературе», предназначавшееся для журнала «Риклюз». Этот замечательный текст действительно вышел в первом номере журнала У.П. Кука в августе 1927 г. Однако первый номер «Риклюза», планировавшегося в качестве ежеквартального издания, оказался одновременно последним и единственным. Журнал приказал «долго жить», оставшись в памяти потомков исключительно благодаря публикации главного «хорророведческого» текста Лавкрафта.

В конце 1926 или в начале 1927 г. была написана первая статья из посвященных Лавкрафту, но появившихся на страницах профессиональной, а не любительской прессы. Ее автором был Г. Уолф, ведший постоянную колонку в «Экрон Бикен джорнэл». Он и Лавкрафт совершенно случайно познакомились у Лонга, и журналист, видимо, сначала был поражен самим писателем, а затем и его рассказами, которые он решил просмотреть в «Уиерд Тейлс». В статье, вышедшей весной 1927 г., Уолф назвал Лавкрафта замечательным, но пока неоцененным автором потрясающих «страшных рассказов» и предрек несомненный успех книге, в которой они будут собраны. Он не ошибся, но, к сожалению, его предсказание исполнилось только после смерти героя статьи.

СОРАТНИКИ И ПРЕДШЕСТВЕННИКИ

Элджернон Блэквуд

Об этом британском авторе с причудливой биографией и странными литературными и философскими взглядами Г.Ф. Лавкрафт отозвался так: «Даже речи не может идти о сомнениях в даровании мистера Блэквуда, ибо еще никто с таким искусством, серьезностью и детальной точностью не передавал обертоны некоей странности в обычных вещах и происшествиях, никто со столь сверхъестественной интуицией не складывал деталь к детали, чтобы вызвать чувства или ощущения, помогающие преодолеть переход из реального мира в нереальный мир или в видения. Не очень владея поэтическим колдовством, он все же является бесспорным мастером сверхъестественной атмосферы и умеет облечь в нее даже самый обыкновенный психологический фрагмент»[255]. И хотя для многих современных читателей хоррора имя Блэквуда мало что говорит, несколько его рассказов о сверхъестественном являются безусловными шедеврами.