Лаврентий Берия и Сталин

Берия указал и на связь повстанцев с аджарской эмиграцией: «Химшинский уезд являет собою сферу влияния беков из фамилии Химшиевых. Советизация Аджаристана заставила Химшиевых бежать в Турцию и расселиться в пограничной полосе (Ардаган, Поцхов).

В Турции Химшиевы чувствовали как бы гостями и продолжали себя считать хозяевами Верхней Аджарии.

Аджарские крестьяне не порывали связи с беками, общаясь с ними во время летних кочёвок. Это позволяло бекам влиять на аджарских крестьян в отрицательную сторону. Всякий провалы советской власти беки раздували, внедряя в сознание аджарца недовольство соввластью и предвещая близкий её конец. Постоянное общение с политическими эмигрантами Грузии, Азербайджана и проч. позволяло бекам осведомляться относительно антисоветских планов кавказской эмиграции, что в свою очередь передавалось аджарскому крестьянину. Точно установлено, что до 1927 года аджарцы Хулинского уезда регулярно платили подать своим бекам-эмигрантам».

Берия пытался урегулировать конфликт с повстанцами без применения силы: «Полоса мирных переговоров с повстанцами продолжалась до утра 24 марта и упорное желание наше закончить конфликт без применения репрессий, к сожалению, не дало желаемых результатов». Требования повстанцев включали «свободу религии», «свободные перевыборы Советов»; «открытие медресе»; «отмена запрещения носить чадру»; «изгнание всех грузин и коммунистов»; «смена уездной власти и удаление некоторых наркомов Аджарского правительства»; «амнистию всем участникам восстания и арестованным»; «отмена платы за лес и госстрахования»; «запрещение обучения девочек».

Лаврентий Павлович докладывал, как удалось подавить восстание: «При первом же появлении воинских частей участники выступления, за небольшим исключением разошлись по домам почти без всякого сопротивления, и дело обошлось самыми незначительными жертвами. Повстанцы боя не принимали и при первых выстрелах разбегались в разные стороны. Часть из них (около 200 человек) во главе с вожаком Али Султан Болквадзе ушла в Турцию. Уже на другой день, 25. III, всё движение было ликвидировано. Общее количество убитых у нас 8, у повстанцев около 30 человек, раненых – 10 у нас и около 30 у повстанцев». Был расстрелян один из предводителей мятежа в Схалтинском теми Искандер Махарадзе.

Для оздоровления ситуации Лаврентий Павлович предлагал послать в Хулинский уезд «авторитетную комиссию для обследования работы партийного и советского аппарата и рассмотрения жалоб крестьян», снять ряд проштрафившихся работников и «особо обследовать вопрос о предоставлении крестьянам леса, госстрахования и о кредите». Заодно Берия хотел провести проверку и в других уездах Аджаристана и во всех мусульманских районах Грузии, чтобы предотвратить аналогичные волнения. Берия подчёркивал: «При отсутствии мероприятий по партийной и советской линии, все мероприятия ГПУ не достигнут цели, и те причины, которые лежат в основе имевшего места вооружённого выступления, искоренены не будут». Он понимал, что восстания легче предотвратить экономическими и политическими мерами, чем потом пускать в ход войска. Без нужды Лаврентий Павлович людей не губил. Но и мягкотелостью не страдал. Через несколько недель были сменены основные руководители Аджарии, а ряд руководителей повстанцев, сложивших оружие, арестован и расстрелян. Но восстание вынудило власти разрешить ношение чадры, открыть медресе и не принуждать женщин и девушек посещать школы.

Восстание в Хулинском уезде вызвало резонанс в Батуми и других городах Аджарии. Берия с тревогой отмечал, что в разговорах аджарцев «повторялись… требования о свободе чадры и духовного преподавания, закрытия грузинских школ, присоединения к Москве и т. д.». Наряду с этой «московской ориентацией» межнациональные отношения между грузинами и аджарцами резко обострились. В среде рабочих это сопровождалось рядом вызывающих поступков со стороны аджарцев (невыход на работу, нанесение побоев). В свою очередь, грузины самым резким и презрительным образом отзывались о «неблагодарных свиньях – аджарцах», которых в своё время напрасно не истребил генерал Ляхов, и т. д. Русские рабочие приходили в негодование от слухов о том, что «аджарцы срубают головы убитым русским красноармейцам», несмотря на это, они, более объективно оценивая события, указывали на промахи и местных властей в антирелигиозной политике, на то, что крестьян вовлекли в движение провокаторы, контрреволюционеры и т. д.». Берия констатировал, что после подавления восстания «тревожное состояние не улеглось. Многие аджарские хозяйства намереваются уйти в Турцию, комсомольцы и партийцы опасаются террористических актов, греки обнаруживают тенденцию уезжать на родину. Производительность труда аджарских рабочих на предприятиях Батума значительно пала».