Лаврентий Берия и Сталин

Коротков же, со слов Ивановой, ведет себя более чем странно. Он прямо говорит своим коллегам, что Ханджяна убил «иезуит Берия», даже рисует, как именно это произошло, но категорически отказывается сообщить об этом в Москву (а что кто-то из товарищей, которым он проболтался, донесет, выходит, не боялся!). Но если бы все происходило так, как описала Иванова, Коротков становился опаснейшим для Берии свидетелем, которого Лаврентий Павлович должен был бы постараться убрать при первой возможности. И возможность, кстати сказать, была. Ведь Иван Иванович работал под непосредственным руководством Ежова как председателя КПК. Арестовывать Ежова выпало Берии. Если бы захотел, Лаврентий Павлович вполне мог бы присоединить Короткова к делу Ежова как одного из активных проводников репрессий по партийной линии и расстрелять в ускоренном порядке по приговору Особого совещания. Не такая уж большая сошка был Иван Иванович, чтобы санкцию на его арест и расстрел надо было спрашивать у Сталина. Но никаким преследованиям Коротков не подвергся. Из КПК ему, правда, пришлось уйти, как бывшему подчиненному Ежова. В 1939–1944 годах он был директором… чего вы думаете? – Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Затем вышел на пенсию и тихо умер в Москве в 1949 году. Столь благополучная судьба в те суровые годы – косвенное доказательство того, что на самом деле Коротков не видел ничего того, что ему приписала Иванова. И Берия его, равно как и Ханджяна, никогда не собирался убивать.

Также бывший чекист Сурен Газарян, прошедший колымские лагеря и винивший в своих злоключениях Берию, подробно коснулся в своих мемуарах обстоятельств гибели Ханджяна. И тут всплывают некоторые любопытные детали: «Секретарь ЦК КП Армении Агиси Ханджян что-то не проявляет склонности быть послушным орудием в руках Берия. Надо его убрать. Берия посылает своих людей в Армению со специальным заданием: добиться компрометации Ханджяна с тем, чтобы иметь основание убить его. Нельзя читать без возмущения показания подручного Берии Жоры Цатурова, знавшего Берия по совместной работе в ГПУ Грузии и Закавказья, о том, как он приехал в Армению в качестве одного из секретарей ЦК и какие интриги вел вокруг Ханджяна. Но Ханджян пользовался большим авторитетом не только среди партийных кругов, но и во всем народе. Интриги не помогли, авторитет Ханджяна не пострадал.

Ну что ж, тем хуже для Ханджяна. Цель оправдывает средства.

Ханджяна надо убрать любыми средствами. Только такой изверг, как Берия, мог придумать подлый план убийства Ханджяна и выполнить этот план своими собственными руками.

А план был разработан до мельчайших подробностей.

Ханджян был вызван из Еревана в Тбилиси на заседание Заккрайкома. В тот же вечер, после заседания крайкома, мы узнали, что Ханджян покончил жизнь самоубийством. Говорили о подробностях, о том, что Ханджян задумал самоубийство еще в Ереване, что в его кармане обнаружены два письма, написанные в Ереване перед выездом в Тбилиси. Одно письмо адресовано жене Розе Виндзберг, в котором Ханджян прощается с женой, другое на имя Берия. В этом письме Ханджян якобы сообщает Берия, что запутался и не нашел себе другого выхода.

Все это было предусмотрено для инсценировки самоубийства.

Товарищи и друзья, которые хорошо знали Ханджяна, недоумевали: как мог такой несгибаемый человек спасовать перед трудностями, «запутаться» и поднять на себя руки.

Спустя четверть века было установлено, что Ханджян был убит собственноручно Берия в его служебном кабинете.

Берия проливал крокодиловы жертвы над своей жертвой и отправил тело Ханджяна в Ереван с почестями.

Не впервые Берия проливал крокодиловые слезы над своей жертвой. Еще не остыл труп отравленного им Нестора Лакоба.

Авторитет Лакоба, председателя ЦИК Абхазии, не давал покоя Берия. Отравленного Лакоба он тоже торжественно отправил в Сухуми и похоронил в центре города для того, чтобы в 1937 году сравнять эту могилу с землей.

После убийства Ханджяна в Армению секретарем ЦК был послан Гайк Аматуни, но, как видно, он не выдержал «испытания», в 1937 году был арестован и расстрелян. Тогда Берия послал в Армению своего ставленника Григория Арутинова».

Арутинов, кстати сказать, легко отделался. На июльском пленуме 1953 года он охарактеризовал Берию как «карьериста и человека, который любыми средствами мог бы совершить все против партии, против государства ради захвата власти». И его лишь сняли с поста секретаря ЦК Компартии Армении, но не исключили из партии и не судили. Григорий Артемьевич тихо скончался в своей постели в 1957 году.