Лавровый венок для смертника

— Опасаюсь, что твои истинные намерения так и останутся для меня загадкой.

— Не сомневайся, останутся. Но остров тебе следует оставить, причем как можно скорее.

Шеффилд недовольно хмыкнул. Нарочитая прямолинейность Эллин Грей не раз ставила его в тупик. У него было множество возможностей убедиться, что, как правило, говорила она при этом правду. Хотя многие собеседники воспринимали ее откровения, как лихую шутку. Но как раз на это Грей и рассчитывала.

— Как добираться до этой пристани?

— Мимо тюрьмы. Но если ты будешь слишком медлить, «мимо» у тебя не получится.

— Неужели нет иной дороги?

— Иной дороги у нас с тобой нет. Чем скорее ты выберешься за черту города, тем меньше шансов наткнуться на полицейских.

Шеффилд послал проклятие — только не ясно было, кому именно: тюрьме «Рейдер-Форт», Эллин, полиции или же собственной судьбе, — и, проведя «мерседес» по переулку, погнал его в сторону крепости.

— На моторке уходим вместе?

— А ты как предполагаешь?

— Хотелось бы.

— Когда же ты, наконец, научишься анализировать ситуацию и проигрывать варианты? Никакие детективные сюжеты создавать без этого попросту невозможно.

— Теперь мне это уже не пригодится.

— Зря так настраиваешься, Шеффилд. Ничего страшного: будешь печататься под псевдонимом, только-то и всего. Древняя традиция японских литераторов. Достигая вершины славы, мастер вуалирует ее под неизвестный псевдоним и начинает восхождение с самого начала, с подножия.

— Ах, эти непостижимые японцы! Так что, прикажешь выступать под псевдонимом «Грюн Эвард»? Грю-н-н Эв-вард! — не то коротко хохотнул, не то простонал Шеффилд.

— А почему бы и не под его? Из признательности к человеку, истлевшему на электрическом стуле вместо тебя. Тем более что какое-то время тебе все равно придется жить под его именем. Пока не смоешься за рубеж. А я, как адвокат, по-прежнему буду представлять твои интересы.

Шеффилд уставился на нее, совершенно забыв о руле и ночной дороге. То, о чем говорила Эллин, казалось ему совершенно непостижимым.

— Я никогда не соглашусь на такой вариант возвращения в литературу.

— Следи за дорогой. Метрах в пятидесяти отсюда сверни направо. Мы проберемся по переулку, потом — между двумя садами, и войдем в долину, по которой можно спокойно уйти в глубь острова, минуя полицейский пост.

— Я никогда не соглашусь с этим, слышишь, ты!.. — медленно свирепел Шеффилд, сворачивая в переулок и гася фары. При свете луны дорога была видна довольно отчетливо, тем не менее он весь напрягся и почти налег грудью на руль.

— Согласишься.

— В этом и заключается замысел всей твоей авантюры?

— Прекрасной авантюры, заметь.

— Я скорее перегрызу себе руку, нежели решусь вывести под своим рассказом «Грюн Эвард». Или же вновь отправлюсь на стул. Пойми: для писателя это невозможно — творить под именем своего коллеги. Под любым иным именем, лишь бы оно не было связано с литературным процессом.

— Можешь считать, что я придумала тебе своеобразную казнь.

— Скорее покончу с тобой и собой.

— Вначале — с собой. Такой расклад тебя устраивает? — Эллин оставалась по-садистски холодна и расчетлива в своих словах. И это все сильнее не нравилось Шеффилду. — Теперь прими влево, — не давала ему опомниться Грей. — И моли Бога, чтобы как можно незаметнее вывел нас за черту города.

Несколько минут они сидели в напряженном молчании. Осмелевшая было луна вновь стыдливо скрылась за занавесом из ветреных розоватых туч, и на подмостках поднебесья появились первые звезды.

По узкой, почти не укатанной дороге-тропе, задевая бортами садовые ограды, «мерседес» каким-то чудом прорвался к долине, и дальше, вновь включив фары и повинуясь наставлениям Эллин, Шеффилд повел его по склону, словно гонщик по дорожке автоцирка. Грей давно пора было самой сесть за руль, поскольку Шеффилду эти места совершенно незнакомы. Но она предпочитала оставаться на заднем сиденье, справа от узника-беглеца, чтобы контролировать любое его движение, и сумочка ее лежала на зажатом в руке пистолете Согреда.

— Нет, Эллин, такая концовка меня не устраивает, — вернулся к их разговору Шеффилд. — Замешано круто, согласен. Но здесь ты не учла психологию писателя.

— Именно здесь я сполна учла ее, милый.

— В таком случае, ты — страшнее любого палача.

— У каждого свое ремесло: у тебя — писателя, у меня — палача. Идет? В конце концов, я не настаиваю, чтобы ты обязательно выступал под псевдонимом «Грюн Эвард». Можешь избрать себе более благозвучный «Рой Согред».

— Говорят, тоже пробовал писать.

— Это происходило в том же клубе «бессмертных», в котором созревал Грюн Эвард.

— Будь проклята эта ничтожная страсть. И все же уверен, что у тебя есть другой вариант концовки.

— Рассказа, или всего того, что происходит этой ночью на Рейдере?

— Того и другого.

28

Долина уводила круто вправо, к океану, однако Эллин велела Шеффилду не торопиться. Он принял влево, метров пятьдесят вел машину по усеянному каменной осыпью склону холма, и вновь-таки, по требованию Эллин, остановился у поросшего мелким кустарником выступа. Здесь они могли чувствовать себя, как в надежном укрытии.