Лавровый венок для смертника

— Не следует забывать, что в виде гонорара этому писателю-узнику мерещилась свобода, — поразила затем собеседника своей прозорливостью. — Не все же польщаются только на деньги. Некоторые снисходят и до такой мизерии, как жизнь и воля.

— Некоторые — да.

Перевернув две предпоследние страницы, Рой начал вчитываться в концовку и открыл для себя, что рассказ, собственно, не окончен. Том оборвал его буквально на полуслове. Он непонимающе взглянул на Эллин.

— Наш гений воссоздал только то, что позволял ему сценарий. — Для Согреда не осталось незамеченным, что Грей употребила слово «наш». — В этом весь Шеффилд. Знаете, существуют такие художники… их зовут «копиистами». Кисть этих творцов способна подражать любому гению древности или современности. Но лишь подражать. Пусть даже гениально. Создать нечто свое, столь же значительное, они, увы, не способны.

— Слышал бы Шеффилд, как вы уничтожаете его.

— Не волнуйтесь, он это слышит.

— То есть? — ухватившись за подлокотник, Согред резко оглянулся на лестницу.

— Я хотела сказать: «слышал», — невозмутимо уточнила Эллин.

— Вы странно шутите.

— Подозрительность — профессиональная черта всех тюремных служащих. — Ладно, забыли. Каковой же видится концовка лично вам?

— Начальник тюрьмы отправляет якобы спасенного писателя на моторной лодке в море. Через полчаса, на полпути к островку Старк, лодка взлетает в воздух.

— Но это то, что вы запланировали в реальной жизни. Да, Шеффилд выйдет в открытое море, будучи уверенным, что он спасен, и погибнет. Но, согласитесь, что для рассказа это не лучший финал. «Правда жизни» и «правда искусства» — два несопоставимых, порой чужеродных понятия. Поэтому над концовкой рассказа вам еще придется поразмыслить.

— Предпочитаю оставить ее такой же, как и в жизни.

Демонстративно зевнув, Согред вальяжно швырнул исписанные листы на журнальный столик.

— Сейчас не время философствовать и спорить, мисс Грей. В нашем распоряжении еще два часа. Как вы смотрите на то, чтобы провести их в постели?

Не дожидаясь согласия женщины, Рой поднялся, вынудил подняться ее, и они слились в долгом, слишком долгом, чтобы он показался страстным, поцелуе.

В обнимку, висок к виску, они взошли на второй этаж, и у двери спальни Эллин теперь уже сама впилась губами в его губы. Увлекшись, Рой не расслышал легкий скрип двери, к тому же Эллин явно попридержала его, не позволяя слишком резко отреагировать на этот звук.

Согред все же сумел оглянуться и даже успел увидеть перед собой неуклюже скроенную фигуру Шеффилда. Но это было последним, что сумело охватить его сознание. В следующее мгновение, получив мощный удар чем-то тяжелым в голову, он привалился к стене, однако второй удар окончательно поверг тюремщика к ногам Эллин.

Подхватив под мышки, Шеффилд выволок его на балкон.

— Хочешь что-то сказать ему на прощание? — спросил он у Эллин, и женщину поразило, с каким хладнокровием писатель убивает человека.

— Обрати внимание на то, что на балконе должны остаться отчетливые следы его полуботинок.

— Ты права. И в то же время не должно остаться наших следов.

Согред уже начал приходить в себя, но Шеффилд уложил его грудью на перила. Еще несколько секунд бывший узник удерживал его в таком положении, вглядываясь в занавешенное черным покрывалом ущелье, над которым зависал балкон.

— Чего ты ждешь? — прошипела Эллин.

— Мига, творческого озарения, — язвительно огрызнулся Шеффилд. — Почему бы тебе хоть одно убийство не взять на себя?

— Моя совесть должна быть чистой, как у Марии Магдалины.

— «Ее совесть», видите ли, должна быть чистой! — оскалился Шеффилд. И, приподняв, насколько это было возможно, тело Согреда, он швырнул его в ущелье.

* * *

Эллин нашла какую-то тряпку и тщательно протерла те места, где стояли она и Шеффилд. Полы комнаты были устланы синтетическими покрытиями, на которых следов оставаться вроде бы не должно, а все те места, где полиция могла обнаружить отпечатки пальцев, Грей тоже протерла, рюмки помыла, недопитую бутылку прихватила с собой.

— Что мы предпринимаем дальше? — спросил Шеффилд, усаживаясь в машину рядом с Эллин. — Нужно как-то выбираться из этого проклятого острова.

— И чем скорее, тем лучше. Именно этим мы и будем сейчас заняты. У старого причала, возле поселка Последнее Пристанище, нас будет ждать моторка.

— Которая взлетит, как только я отойду от берега?

— Стала бы я говорить об этом замысле в твоем присутствии, если бы действительно захотела убрать тебя таким способом.

— Хочется, конечно, верить… Но говоришь ты все это как-то слишком уж неубедительно.

— Куда убедительнее выглядело бы, если бы я позволила Согреду убрать тебя. В том-то и дело, что никакой мины в природе не существовало. Вообще. Откуда ей у меня взяться?

— Это не аргумент.

— Мину я выдумала вовсе не для твоего побега, а для сюжета рассказа. Иначе, зачем мне было бы убивать Согреда? Да еще на пару с тобой? Ради чего? Он довольно состоятельный человек и вполне мог бы содержать меня. И еще, с какой стати мне понадобилось бы вытаскивать тебя из тюрьмы? Только для того, чтобы в ту же ночь убить?