Лавровый венок для смертника

— Однако до Нобелевской дело пока не дошло, — вяло огрызнулся Эвард, шествуя впереди Согреда. — Но рад, что ты заговорил о клубе, Краузе и всяком прочем былом. Только что в стране объявлен конкурс на лучший детективный рассказ. Слыхал об этом?

— Пока что подобной информацией не обладаю.

— Странно. О конкурсе сообщали чуть ли не все газеты нашего благословенного государства Фриленда.

— Стало быть, читаю только те, где о подобных «утешительных заездах» не сообщается. Тем не менее я принял к сведению: объявлен конкурс… Но как он связан с твоим визитом на остров, да к тому же — в тюрьму? Если станешь утверждать, что прибыл, чтобы взять меня в соавторы, — не поверю.

— Тебя? Нет. Мы оба слишком самолюбивы, чтобы делить с кем бы то ни было лавры победителя. Даже если делить приходится между собой. Тем более что награда предельно заманчива и неожиданна.

— Какая же? — спросил Согред, открывая дверь своего кабинета, и Грюн ощутил, что его сообщение уже по-настоящему заинтриговало бывшего одноклубника.

— Полтора миллиона долларов.

Согред удивленно взглянул на пришельца, как бы выверяя его слова на правдивость, затем слегка поморщился и задумчиво покачал головой.

— На первый случай неплохо.

— Но это еще не все. Существует приз федерации творческих союзов Фриленда. И приз этот — вилла в городке Голд Парнас, на берегу океана, где обычно селится столичная творческая элита. Шикарная вилла в виде творческой мастерской. Плюс издание сборника детективов лауреата за рубежом. Как минимум в трех странах.

Пораженный услышанным, Согред поневоле вздрогнул, встревожено как-то взглянул на Эварда, но… загадочно промолчал. Они так и стояли у двери, словно опасались, что, войдя в кабинет, развеют магию творческого состязания.

— Считаешь, что это реально? — наконец-то обрел дар речи начальник тюрьмы, нервно потирая вспотевшими ладонями накладные карманы пиджака.

— Что у тебя вызывает сомнения?

— Слишком уж щедро. Особенно это касается виллы.

— Мне тоже так показалось, но таковы условия.

Согред пропустил собрата по бессмертию впереди себя в столь же большой, сколь и безвкусно обставленный кабинет, одно зарешеченное окно которого выходило на тюремный двор, другое — на кладбище.

— Но в принципе, в принципе, это… реально?

— О сумме и вилле в качестве приза, как ты понимаешь, забочусь не я. Это проблемы учредителей.

— Я не о призах, — поморщился Согред. — Существует ли возможность пробиться к ним? Слишком уж плотной стеной восстает перед всяким жюри старая литературная гвардия.

— Спроси о реальности чего-то более близкого нам, например, удастся ли создать нечто достойное внимания столь достойного жюри?

— Но условия предусматривают вторую и третью премии? Какие-то утешительные призы?

— Десять лучших рассказов составят своеобразную антологию фрилендского детектива.

— То есть победитель получает все, остальные же конкурсанты оспаривают места в табели о рангах и бокал вина — из рук вновь коронованного, — мрачно согласился с таким подходом Согред. — Справедливость профессионалов. Если только в искусстве правомочно такое понятие, как «справедливость».

— Разве нет?

— Лично я разуверился в этом.

— Прости, Рой, но профессионал — истинный профессионал — не должен разуверяться. Иначе, какой же он, к дьяволу, профессионал?

— Он не должен разуверяться в таланте и в своем ремесле. Мы же речь ведем о справедливости тех, кто оценивает его труд.

— В таком случае, вопрос: что такое «справедливость»… в понимании профессионала?

— Кажется, мы отвлеклись. Или же попросту увлеклись.

5

В лучший отель Рейдера «Островитянин» ее доставляли на служебной машине начальника полиции в сопровождении двух мотоциклистов эскорта.

Увидев Эллин в обществе генерала, — появление которого на этом отдаленном острове было такой же сенсационной редкостью, как и появление НЛО, — владелец отеля, тучный полусонный грек, истолковал это, как признак коммерческого возрождения своего бизнеса. Персоналу тут же было приказано обслуживать мисс Грей по высшему разряду, словно губернатора округа. Тем более что и поселили ее в том же номере, в котором обычно селили губернатора и высоких гостей Рейдера.

— Десять суток вашего пребывания в этом Эдеме уже оплачено, — попытался удивить свою спутницу генерал Лейс, как только они остались в номере вдвоем. — Но если вы решите, что должны задержаться в «Островитянине» на более длительный срок…

— …То мое пребывание оплатит сам хозяин отеля, господин Николадис.

— Мне бы этого не хотелось, — отчаянно покачал курчавой неаполитанской головой генерал. Этот рослый сорокалетний красавец вобрал в себя кровь англосакса и неаполитанки и теперь представлял собой захватывающий воображение уникум — с темными курчавыми волосами, смугловатой кожей и удивительно голубыми, затянутыми томной поволокой глазами.