Лаврушка

Перевернулась на спину и, наконец, открыла глаза, уставившись в потолок. Голова казалась немного тяжелой. Всё-таки, вино и поздний отбой не молодят и не освежают даму близкую годами тридцати. Безошибочно нащупала рукой на тумбочке очки и надела их, настраивая зрение. Села в кровати и потянулась, глядя в окно, за которым уже жил активной жизнью город.

На часах почти одиннадцать утра. Или уже дня? Я ушла из-за стола раньше всех, примерно, в два часа ночи и, вполне может быть, что все остальные до сих пор сейчас сидят за столом, обсуждая, как я в двенадцать лет отказывалась носить очки, делая вид, что всё прекрасно вижу.

Поднялась с постели и достала из шкафа старый, растянутый кардиган, который хоть и напоминал тряпку, но согревал лучше, чем любая другая вещь моего гардероба.

Взъерошив челку, которую без специальных средств теперь не уложишь, вышла из комнаты и замерла, прислушавшись. Тишина. Ни разговоров, ни смеха, ничего. Только в кухне слышно какое-то шуршание. Видимо, дома только мама, готовящая обед, а все остальные стройным рядом куда-то исчезли

Лениво прошла по узкому коридорчику и повернула на кухню. Замерла на пороге, вскинув брови. У кухонного гарнитура ко мне спиной стоял Андрей, выполняя какие-то манипуляции руками. Мужчина нашептывал себе под нос какую-то незатейливую песню и не заметил, что теперь находится не один. Всплеснув руками словно в танце, отошел в сторону ящичков и достал из одного из них силиконовую лопаточку, чтобы намазать кремом торт… Торт?! Он готовит торт? Зачем он его готовит и где вообще все?

В том же танце Андрей вернулся к торту и осекся, уловив меня боковым зрением.

– О, спящая красавица сама проснулась, – довольно поприветствовал он меня. – А я уж думал идти целовать.

– А где все? – подперла плечом дверной косяк и скользнула взглядом по мужскому торсу, привычно зацепившись за татуировку «Здесь был аппендицит. Нашедшему – вернуть».

– Все устали от твоего храпа и убежали в лес.

– Я тебе сейчас голову откушу.

– Шучу, – рассмеялся Андрей. – Тимохе позвонили с работы, сказали срочно приехать, вот они со Светкой и уехали еще в девять утра.

– А родители? – прошла вглубь кухни и подошла к столу, на котором стоял торт.

– А родители с ними. Алла Петровна что-то говорила про ателье и платье, а Юрий Иванович что-то про банкетный зал для молодых и «за что ему всё это». В общем, до вечера мы одни. В форточку курить разрешается, мальчиков водить – нет.

– Блин! – наиграно посокрушалась я. – Опять мальчиков водить нельзя! Да когда ж уже можно-то будет, а?

– Не понял? – возмутился Андрей. – Каких тебе еще мальчиков надо? Ты посмотри на меня! – демонстративно напряг мышцы, умело ими поиграв. – Бог, секс, бог секса. Всё про меня.

– А это что за кекс в вареной сгущенке?

– Это легендарный медовик твоей мамы, только она его не успела доделать и оставила на меня. Вернее, на тебя, но я-то знаю, как ты готовишь, поэтому взял торт на себя.

– Дай-ка мне лопаточку?

– Зачем? – непонимающе посмотрел мне в глаза.

– Побить тебя ею хочу.

– Ладно, – хитрая улыбка коснулась уголков губ. Палец ловко нырнул в открытую банку со сгущенкой и вынырнул обратно. – Только сначала лизни, а потом можешь и лопаточкой по мне пройтись, если от пальца сможешь оторваться.

– Фу на тебя! – отмахнулась от его пальца и отошла к графину, налив себе стакан воды. – А меня почему не разбудили, чтобы попрощаться?

– Света же к тебе подходила, – бросил он на меня взгляд через обнаженное плечо и продолжил мазать торт. – Ты ее даже обняла и что-то пробубнила впечатляющее.

– Да? – вскинула брови. – Я даже не помню. Лунатила, видимо.

– Видимо, – согласно кивнул Андрей.

Остановила взгляд на его спине. На плавном движении мышц под загорелой кожей в моменты его нехитрых манипуляций. Медленно опустилась по позвоночнику и бездумно зависла на ямочках Аполлона на пояснице. Ниже только светлые джинсы.

– Я знал, что ты всегда тайно поглядываешь на мою попку, – хитрый голос вывел из раздумий, но оторвать взгляд от ямочек оказалось не так-то просто.

– М? – медленно, практически заставляя себя, обратила внимание на его лицо. – Что ты сказал?

– Смотри, говорю, – дернул бровью и сверкнул изумрудом глаз, указывая на место, скрытое джинсами. – Смотри.

– Я не смотрела. Зависла просто, – смущенно осушила стакан и подошла к нему плечом к плечу. – Чем все трое займемся?

– Трое?

– Угу. Я, ты и медовик.

– О! Это не просто медовик, крошка. Знаешь, кто такой Доминик Торетто?

– Ну, да. Мы же вместе фильм с ним смотрели. Я еще уснула. Как обычно.

– Так вот, Шуня, это самый крутой торт среди всех тортов, потому что это Медовик Тортетто.

– Боже! – восхищенно выпучила глаза и сложила руки на груди. – А его точно можно есть? Он нам не наваляет, если мы к нему с ножичком приблизимся?

– Детка, – включил Андрей альфача, приобняв меня за талию. – Пока я с тобой, тебе нечего бояться. Бойся, когда я первым убегу.