Лаврушка

– Ну, это будут их догадки, которые могут затем не найти подтверждение, если у нас все благополучно разрешится. А уж если мы решим им рассказать о том, что на данный момент в нашей жизни, возможно, происходит адский ад, то для них это может стать знаком того, что мы находимся на пике отчаяния, когда уже «всё болит, ничего не помогает». А это повод для волнения и бессонных родительских ночей. Они волнуются по-крупному, хотя проблема на самом деле может не стоить и десятой доли того, что они себе накрутят. Поэтому нужно уметь решать свои взрослые проблемы, как взрослые. Поэтому я ни о чем и не рассказывала, даже тебе. Да ты и не поняла бы, в общем-то. Ты уже в тот день, когда я уехала учиться в город, начала точить на меня зуб и через него же и разговаривала. Так что… – хлопнула я в ладоши. – Своими проблемами я могла поделиться только с общажными тараканами.

– Я даже и не знаю, что сказать, – опустила она стыдливо голову и почесала высокий лоб.

– Обними тогда, что ли, – распахнула объятия и выжидающе посмотрела на нее. – Не чужие же люди, ну.

– Конечно, – всхлипнула сестренка и врезалась в меня, почти уронив нас на берег. – Ты всегда была самой умной из нас двоих.

– А ты красивой, – покачивалась я с ней в обнимку.

– Ты тоже красивая.

– Угу, – прикрыла глаза, наслаждаясь таким редким единением с сестрой.

– Не хочешь сказать, что я тоже умная? – спросила Света робко.

На несколько долгих секунд задумалась.

– Не хочу, – выдохнула я и крепче обняла сестру, которая резко взбрыкнула.

– Коза, – рассмеялась она, рискуя меня придушить.

– Овца, – не осталась я в долгу.

– Вы еще попасетесь или нам уже можно подходить? – раздался рядом насмешливый голос Андрея.

Нехотя разжали объятия и повернулись к мужчинам, которые держали для нас по коробочке с соком, а для себя по бутылочке пива.

– Вам сока мало не будет? – дерзко поинтересовалась сестра и выхватила у них бутылки. Придирчиво разглядела этикетки. – Ноль процентов? У нас утренник, что ли?

– Света?! – Тимофей ошарашенно выпучил глаза на свою невесту. – Ты чего?

– Он еще не знаком с твоей темной стороной? – ткнула сестру локтем.

– Я пыталась к нему не поворачиваться этой стороной.

– Что за сторона? – жених смотрел, то на меня, то на Свету. – Я чего-то не знаю?

– Света, покажи-ка своему жениху, как ты открывала такие бутылки в веселые студенческие времена.

– Саша, блин! – процедила она сквозь зубы.

– Давай-давай! – подталкивала ее. – А я вторую открою.

Взяла из ее руки бутылку и заговорщически ей подмигнула.

– Тим, только пообещай, что после этого не передумаешь на мне жениться.

– Х-хорошо, – ответил он, заикнувшись.

– Девчонки, – ржал Лавров. – У вас такая долгая подготовка, будто вы ждете, когда мы отвернемся, чтобы сесть на эти бутылки. Я заинтригован, вообще-то.

– Ну, тебя! – шлепнула его по плечу. – Вот что мы умеем.

Поднесли бутылки ко ртам и зубами открыли крышки, с гордостью глядя на мужчин, с лиц которых слетели улыбки.

– Тим? – робко спросила Света, выплюнув в ладонь крышку. – Всё нормально? Ты всё еще хочешь на мне жениться?

– Я готов ехать в загс хоть сейчас, – произнес он восхищенно.

– И я, – поддержал его Андрей.

Глава 33

– О! А помнишь, как мы на этой горке изорвали новые джинсовые костюмы? – сестра висела на моем локте, пока мы ходили по всем памятным местам нашего района.

Парня шли позади нас и тоже о чем-то переговаривались, но делали это гораздо тише моей эмоциональной сестры. Вообще-то, она тоже довольна-таки сдержанная при общении, но бывают моменты, когда в ней включается эмоциональная итальянка, которая не жалеет не только слов, но и жестов. Как сейчас, например. Мне приходилось уклоняться от ее рук, чтобы в один из моментов не остаться без очков, которые она могла бы смахнуть одним движением руки.

– Конечно, я помню эту горку, – ностальгически взглянула на старую пошарпанную металлическую горку. Еще лет пятнадцать назад она была новенькой только-только установленной и пахла краской. Сейчас же она стояла в стороне от новой детской площадки, но всё так же в том месте, где заканчивался спуск, была ямка. То есть дети скатывались с горки прямо в ямку. И мы со Светкой, чтобы далекие пятнадцать лет не испачкаться в той ямке, придумали скатываться с одного края горки, об который и цеплялись новыми джинсами. В итоге, купленные еще утром костюмчики к вечеру стали драными тряпками, потому что когда порвались джинсы и металл горки стал ощутим одним местом, мы повязали курточки на пояс и скатывались на них до тех пор, пока не порвали и их.

– Мне кажется, у меня до сих пор ноги болят после того великого стояния в углу, – смеялась Светка.

– А у меня глаза. Я тогда до полуночи читала Тургенева, а потом пересказывала родителям.

– Хорошо, что я тогда еще читать не умела. До десяти постояла и спать легла.

– Вот-вот! – погрозила ей пальцем. – А я за двоих отдувалась и еще за того парня.

– Какого парня? – нахмурилась Света.

– Любого!

Сестренка рассмеялась, повисла на моем плече и поправила гриву пышных волос, привычно пропуская их между пальцами.