Лазарь

– Не знаю. Я бы очень хотел, но у нее своя собственная жизнь, так что… посмотрим.

Люми положила палочки и отвернулась.

– Люми?

– Ну просто… ты ничего обо мне не знаешь.

– Я не хотел тебе мешать, у тебя теперь новая жизнь… и я бы хотел стать ее частью, хотя понимаю, что в кругу художников и писателей папой-полицейским не похвастаешь.

– Думаешь, я тебя стыжусь?

– Нет, но… может, я не вполне вписываюсь?

Голос дочери так напоминал голос Суммы. Йона хотел сказать ей об этом, но не стал.

Они в молчании доели, допили вино.

– Выезжаем рано утром, – сказал Йона и стал убирать со стола.

– Куда?

– Не могу сказать.

Люми прошептала: “ясно” и отвернулась.

– Люми, я понимаю, что ты не хочешь прятаться, что в твои планы происходящее не вписывается.

– Я разве жалуюсь? – Люми чуть не плакала.

– Я и так вижу.

Люми вздохнула и быстро провела ладонью по глазам.

– Ты видел Вальтера?

– Нет, но меня преследовал его сообщник…

– Какой еще сообщник? – перебила Люми.

– Юрек наблюдает за тобой. Отслеживает твое расписание, знает все о твоих занятиях, знает, с кем ты общаешься.

– Но зачем ему сообщник?

– Вальтер тщательно спланировал месть, но для осуществления плана ему нужен помощник, верный ему, как покойный брат, – пояснил Йона. – Он знает: как только я пойму, что он жив, я брошусь защищать тебя… Вальтер рассчитывал добраться до тебя раньше, чем я оказался бы в Париже, а его сообщник тем временем дотянулся бы до Валерии в Стокгольме. Чтобы месть свершилась, два преступления должны произойти одновременно. Он мыслит, как один из близнецов.

– Тогда зачем сообщнику ты?

Йона сложил пустые коробочки в бумажный пакет, почувствовал острую боль в глазнице и оперся на стол, чтобы не потерять равновесия.

– Потому что я понял, что Вальтер жив, за секунду до того, как он начал приводить свой план в исполнение. Я позвонил тебе, ты действовала правильно, и тебе удалось сбежать из Парижа… Отправить сообщника по моему следу было вынужденной мерой, попыткой не потерять единственную ниточку, которая привела бы к тебе… Мы действовали быстро, у нас небольшое преимущество, но это все.

– Логично… только вот ничто не указывает, что Вальтер жив, его никто не видел, даже ты… Почему человек, который тебя преследовал, непременно должен быть связан с Юреком?

– Я знаю, что Юрек жив.

– Ладно, давай исходить из этого. Потому мы и сидим здесь.

– Я убил его брата-близнеца, но не его, – настаивал Йона.

– И кто я во всей этой истории?

– Моя дочь.

– А я уже начала чувствовать себя заложницей. – Люми, словно сдаваясь, вскинула руки. – Извини, я преувеличила… Но вся эта история с Вальтером и побегом проехалась по моей жизни, и мне надо знать, что происходит.

– Что именно ты хочешь знать? – Йона сел на диван.

– Куда мы завтра уезжаем? Каков план?

– План – оставаться в живых до тех пор, пока полиция не возьмет Юрека… Я передал коллегам много материалов, и если полиция поторопится, то успеет выследить его.

– Как мы будем выживать? – спросила Люми уже мягче.

– Проедем Германию и Бельгию, доберемся до Нидерландов… В провинции Лимбург, недалеко от Верта, есть в полях несколько заброшенных домов.

– Там мы и будем скрываться?

– Да.

– И как долго?

Йона не ответил. У него не было ответа.

– Тебе там будет спокойнее? – спросила Люми и села в другое кресло.

– Я рассказывал тебе про моего друга Ринуса?

– Ты говорил о нем, когда учил меня рукопашному бою в Наттавааре.

После службы в десантных войсках Йона завербовался в специальную секретную школу в Нидерландах, где его наставником стал лейтенант Ринус Адвокаат.

– Ринус всегда был немножко параноик, он устроил конспиративное жилье, максимально безопасное… С виду такие дома похожи на запущенные сараи, но…

– Да какая разница, – вздохнула Люми.

Йона открыл было рот, чтобы ответить ей, но почувствовал новый, еще более сильный укол мигрени. За резкой болью в левой глазнице последовало изнурительное ощущение – как будто слуховые проходы заполняются водой.

– Папа! Что с тобой?

Йона прижал ладонь к левому уху. Приступ миновал, боль отступила, и он объяснил:

– День был длинный.

Он отправился чистить зубы, а когда вернулся в спальню, Люми сидела на кровати с часами в руках.

– Что за часы?

– Подарок.

– Тебе придется оставить их здесь.

– Да что в них такого? – напряженно спросила Люми и надела часы на руку.

– Наверное, ничего, но единственное правило без исключений – порвать все связи.

– Ладно, но часы я не оставлю – можешь их проверить, это просто часы. – Люми протянула часики отцу.

Йона включил ночник, чтобы лучше видеть, поднес часы к свету, проверил все звенья браслета и не поцарапаны ли винтики на задней крышке.

– Ну что? Ни микрофонов, ни передатчиков? – Люми не смогла скрыть сарказма.

Йона, не отвечая, отдал часы дочери, и она молча застегнула их на левом запястье. Так же молча они сложили сумки, оделись, словно уже собрались выезжать, и, в обуви и с пистолетами в заплечной кобуре, легли каждый на свою сторону кровати.

Глава 29

Сага Бауэр и Натан Поллок, каждый со своим телефоном и компьютером, уже четырнадцать часов сидели в рабочем кабинете.