Лазертаунский блюз

— Берсеркеры вырастают из яиц, отложенных в мертвую плоть, а иногда — и в живую. А самое лучшее питание для берсеркера — это человеческое тело. Так что если кто-нибудь не будет меня слушаться, я позволю своему берсеркеру отложить яйца.

Кого-то из рабочих вырвало, и запах рвоты как-то странно перемешался с запахом милосца и его телохранителя.

— А сейчас… — Крок опять оскалил клыки, — позвольте мне рассказать вам, чего ожидаем от вас я и командир Талтос.

Что говорил милосский медведь, Джек почти ничего не слышал. Он пытался успокоиться, но каждый мускул в нем дрожал, как натянутая струна, и он смотрел и смотрел на берсеркера. Вот в кого, вот в кого он может превратиться, если оставит Боуги живым!

ГЛАВА 17

Джек сказал бригаде, что ему необходимо спрятать свой бронекостюм — уж кто-кто, а милосец обязательно поймет, что это за оружие. Рабочие успокоились и поверили, что Шторм не желает надевать бронекостюм именно из-за Крока. Один Сташ интерпретировал этот жест по-своему. Он почему-то уверился в том, что Шторм решил возглавить восстание и свергнуть траков.

Командира жукообразных Талтоса Шторм совсем не боялся — тот не участвовал в Песчаных Войнах, а поэтому и не мог знать, что за грозное оружие находится в шахте, но Крок… он точно прошел через милосское побоище, и его омерзительный берсеркер скорее всего вылупился из одного оставшегося в песках завоеванной траками планеты бронекостюма.

Шторм отработал три двойные смены, и только потом милосец позволил ему созвониться с Элибер. Что же, наверное, Крок был по-своему справедлив… Во всяком случае, у него хватило ума на то, чтобы понять, что бригаде нужна определенная свобода, а еще хоть какие-то стимулы для того, чтобы делать работу и делать ее быстро. А стимулом для любого, работающего здесь, было одно — билет на космический корабль, улетающий с Лазертауна. Правда, методы, которыми разумный медведь убеждал работяг не лениться, были несколько изысканными — Крок выпускал в туннель мелких млекопитающих и с наслаждением следил за тем, как берсеркер отлавливает и пожирает их.

Вообще-то этот чудовищный ящер ел не так уж и много, но даже одного такого завтрака хватило на то, чтобы его запомнила вся смена.

Боггс, увидев кровавую трапезу, содрогнулся, а Сташ, как всегда, стал философствовать:

— Вы знаете, друзья, этот милосец напоминает мне парня, у которого я одно время работал. У него был огромный аквариум, а в нем плавала отвратительная хищная рыба. Так вот, можете себе представить, он кормил ее точно так же — бросал ей маленьких красненьких рыбок, а она хватала их и пржирала прямо живьем.

За эти смены Шторм очень устал. Он принял душ, подошел к видеофону и вызвал Элибер. Через секунду послышался гудок, и на экране появилось сияющее личико девушки:

— Джек! Джек! Я тебя так ждала! Что случилось? Почему ты не звонил? Ты выглядишь очень бледным!

— Не волнуйся, Элибер, — он тяжело вздохнул. — Они заставляют нас много работать, вот и все. Но зато они кормят нас гораздо лучше, и контракт будет считаться отработанным тогда, когда они начнут эвакуацию.

Элибер капризно поморщилась:

— Ну вот, Джек, что ты такое говоришь! Я думаю, что тебя надо срочно оттуда забирать!

Он пожал плечами:

— Знаешь, на мой взгляд, это все же лучше, чем то, что случилось с губернатором Франкиной.

Элибер вздохнула:

— Да, я слышала об этом. Они поджарили ее прямо на рабочем месте. Хотя… ходят слухи, что она сама покончила с собой. — Глаза Элибер были широко открыты и влажны. Она явно хотела сказать Шторму, что за этой сплетней скрывается глубокий и важный смысл, но говорить по телефону впрямую… да нет, ведь траки прослушивают связь не хуже Полиции Мира!

Джек улыбнулся:

— А как поживает святой Калин?

— А-а, он готов к тому, что его повяжут. Траки не хотят шевелиться и отпускать его на раскопки. Он… — в микрофоне зашумело, и по экрану пошли частые-частые полосы. Джек так и не расслышал изза помех того, что говорила Элибер. Через пару секунд изображение наладилось, и звук стал чище. Элибер сморщила свой конопатый нос и испуганным голосом произнесла:

— Цензура…

Шторм так и предполагал. Линия связи прослушивалась, а если собеседники говорили что-то такое, что не устраивало жуков, передача глушилась, и на экране возникали помехи.

Шторм вздохнул:

— Элибер, будь хорошей девочкой. — сказал он. — Пока траки обходятся с нами сносно.

— Хорошо. — Она немного подумала. — А как Боуги?

— Кто? — Джек чуть не онемел от ее неосторожности.

— Боуги, — повторила она. — Джек…

— Элибер, об этом — не сейчас, — быстро прервал он ее. — Я отработал три двойные смены, но мне немножечко удалось отдохнуть во время простоя.

Она обиженно заморгала, но потом поняла, что Джек совсем не хочет говорить с ней о бронекостюме.

— Ладно. — Она смотрела на него во все глаза. — Тебе надо как следует выспаться.

— Это я сделаю. Послушай… — он многозначительно улыбнулся. — Крок — вроде бы милосец, но он очень хороший командир.

— Милосец… — как эхо повторила Элибер, и связь тотчас же оборвалась.