Лазоревый день. Книга первая

Всё оказалось не так страшно, как она представляла. Возможно, повезло или потому, что Русана старалась сосредоточиться не на собственной боли, а на маленьких существах, готовящихся начать самостоятельную жизнь в этом огромном мире. А может, Джуга что-то сделала с её телом, усовершенствовала, — как знать? Главное, она справилась. Без санаториев, без техники и фармации, без профессионалов. Тассит оказалась акушеркой хоть и неопытной, но очень старательной. Главное — не испугалась. Лишь в самый ответственный момент ойкнула изумлённо:

— Он выходит без яйца!

Наверняка, до последней минуты не верила, что дети могут рождаться живьём. Русана просипела сквозь зубы:

— Головку придерживай… И сдвигай, как я показывала…

Девушка послушно склонилась, что-то делая между её разведённых ног, приговаривая:

— Какой большой а. Движется, движется… Животик… Ножки…

— Пуповину перерезать не забудь, — Русана махнула рукой на костёр, где ждал прокалённый нож.

Проверить она не могла, но надеялась, что девчонка всё делает правильно. И когда младенчик смешно хрюкнул и заплакал, облегчённо вздохнула, — живой… Её ребёнок, её частичка. Её… сын? Дочь?

— Кто? Девочка или мальчик?

Тассит удивлённо-растерянно осмотрела младенчика. Призналась:

— Я не знаю.

Русана постаралась объяснить:

— Есть кхасс между ногами? Как у Дади, только маленький?

— Нет.

— Девочка…

И тут же внизу вновь начало распирать. Братишка торопился наружу, не давая маме времени отдохнуть.

— Тассит, быстрее… Второй…

Второй оказался мальчиком, Джуга не ошиблась. Ещё бы, сама принимала весьма значимое, хоть и не совсем понятное участие в зачатии. Чувствуя, что сил не осталось, Русана позволила себе погрузиться в накатывающее забытьё.

Она не помнила, шёл ли дождь, когда дети появлялись на свет, но когда проснулась, лило как из ведра. Первая мысль — где они?! Тут же успокоилась: Тассит сидела рядом, бережно прижимая смешно причмокивающего малыша к налитой молоком груди. Мгновенная зависть скользнула холодным червяком. Тут же отступила. Так даже лучше, что сама она не способна кормить грудью. Так лучше…

Тассит заметила, что Орелик проснулась, спросила смущённо:

— Ты разрешишь мне кормить малышей?

Русана улыбнулась в ответ.

— Ты уверена, что я должна давать разрешение, а не просить тебя об этом?

Она повернула голову, в поисках второго. Он тихо посапывал на коленях немного ошеломлённого Давида. Папаша, кажется, и шевельнуться боялся.

— Дад, как ты назовёшь сына?

Ароян растерялся.

— Я должен дать имя? Тогда… пусть будет Александр. Так звали… зовут моего отца.

Русана хмыкнула.

— Боюсь, кхирам такое словечко ни за что не выговорить, даже в два захода. Хотя, если сокращённо… Саша, Саши. — Она повернула голову к девушке: — Тассит, Саши — подходящее имя для рта?

— Да.

— Значит, так и будет. А дочь мы назовём…

Она задумалась. Как бы Джуга назвал ребёнка? Он ведь имел на это право не меньшее, чем Давид. Странно осознавать, непривычно — у её детей два отца. Не в каком-то там переносном смысле, а в самом прямом, биологическом и генетическом. Но пока это тайна, известная лишь ей и Джуга. Скоро о ней узнает ещё один… одна. Та, кто согласится нести бремя Хранительницы Кхарита, вопреки воле всего остального Шакха. Хранительницы её детей. Самых ценных детей, родившихся в этом мире за последние шестьдесят тысяч лет.

Но имя, тем не менее, придумать следовало. Вспомнился мокрый весенний пляж, тот день, когда ртаари впервые предстал перед ней в человеческо-мужском обличье. Цветок в большой сильной ладони.

— Дочь мы назовём Ирис.

— Ирис, — восхищённо повторила Тассит. — Какое красивое имя. Она и сама вырастет красивой. Похожей на тебя.

— Такой же рыжей? — засмеялась Русана. — Может быть.

То, что случилось вчера — или сегодня? Она так и не спросила, долго ли спала, — сделало её другой. Одновременно с детьми, с осознанием себя мамой, родилось ощущение. Джуга говорил: «поймёшь, когда придёт срок». Срок пришёл, и она поняла.

Ни черта не поняла! Нужно родиться кхиром, чтобы понять. У людей нет ни слов, ни образов для этого. Поймут эти маленькие розовые комочки, её продолжение, — позже, когда вырастут. Она же идёт дорогой предчувствий и предвидений. Раньше не смогла бы, но теперь стало иначе. Отныне её жизнь сосредоточена не только в ней самой.

* * *

Русане казалось, что дети растут слишком быстро, впрямь не по дням, а по часам. Наверное, это игра воображения. Ароян, например, ничего не замечал. Говорил, что они всё такие же маленькие, только и делают, что спят да едят. Чего же он ожидал от крохотуль, которым по местному времени едва месяц исполнился? Пусть радуется, что не плачут и не орут. Саши только громко «угукал» проголодавшись или соскучившись по Тассит, которую наверняка считал мамой. Ирис вообще предпочитала помалкивать. Таращилась на всех большими голубоватыми глазёнками с вытянутыми, как у кошки, зрачками. Вернее, как у кхира.