Лазурь небес и порожденье ада

Разумеется, Эва, кто же еще. Волосы замотаны полотенцем наподобие арабского тюрбана, большие глаза на черном лице возбужденно блестят.

– Скажи им, что меня нет. – Голос мой спросонья хрипл. – Что я ушел этим вечером из дома и не вернулся.

– Аллан, ты в своем уме?! Там что-то серьезное! Думаешь, они станут тебя дергать по пустякам в такое позднее время?

Ну разумеется, не станут. Но этой милой чумазой мордашке никогда не понять сарказма. Хотя, может, это и к лучшему. Проклиная все и всех на свете, иду по слабо освещенному коридору, мимо веревок со свежестиранным бельем к столику с аппаратом. Разумеется, тянуть кабель персонально ко мне в комнату было бы слишком дорого, и теперь все соседи будут слышать и знать, что прославленный, мать его, детектив Гелленберг отправляется совершать очередной гребаный подвиг.

– Алло?

– Какого хрена ты так долго шел к телефону, Гелленберг?! Может, мне в следующий раз отправить почтового голубя, который насрет тебе на голову и в кои-то веки заставит двигаться быстрее?

Катсон, кто же еще. Видать, его и самого выдернули из теплой постельки, вот он и отыгрывается по полной на подчиненных.

– И тебе не хворать, шеф. Что стряслось?

– Представь себе, убийство. – Катсон говорит уже спокойней, видать, выплеснул злость. – В южном конце Уэллс-стрит, между кинотеатром «Фортуна» и закусочной Харли Чикена. Все уже на месте, ждут только тебя, так что двигай свою задницу туда, да поживее.

– Ты хоть знаешь, сколько времени? До утра это подождать не может?

– Три ноль пять, между прочим, – замечает начальник. – Почти что утро. И да, тебя забыли спросить, может подождать или нет. Собирайся, мать твою! Тут такое дело, что сам черт ногу сломит, иначе мы бы тебя не звали. Все, жду!

Связь резко обрывается. Да, похоже, дело действительно серьезное. Иду к умывальнику, несколькими пригоршнями холодной воды быстро привожу себя в чувство и привычно кидаю взгляд в треснувшее зеркало. Горбатый нос, трехдневная щетина и черные космы до плеч – идеальный образ злодея из кино. А между тем этому злодею волей-неволей приходится отвечать за порядок в городе. Иду к себе в комнату.

– Снова дело? – возникает перед глазами Эва. Порывисто киваю, хочу захлопнуть дверь, но она застывает на пороге, сложив руки на груди и оглядывая комнату тоскливым взглядом.

– У тебя лампочка перегорела. Позвать монтера, чтобы починил?

– Не стоит. – Пытаюсь отстранить ее. – Мрак – моя стихия, мне нравится жить в нем.

– Мрак в твоей душе, Аллан, – холодно бросает она и, отвернувшись, уходит. Заправляю рубашку в брюки, сую за пояс привычный набор: «кольт» и пачку «Мальборо».

На промозглой улице с трудом ловлю такси, забираюсь в теплый приятный салон. Выделить мне собственный автомобиль для начальства проблема того же толка, что и с телефоном. Мимо плывут редкие огни коробок-домов, железные скелеты фонарей и над ними – широкая наглая морда луны. Зажигаю сигарету. Ну что ж, понеслась.

Возле сияющего огнями кинотеатра собрались полицейские машины и кареты «скорой помощи» как будто бы со всего штата. Что же это за убийство такое, черт его дери?..

Показываю свой значок, ныряю за оцепление из констеблей. Там меня уже ждет шеф – разнесенный до невероятных размеров серый кот в плаще и шляпе. Из угла его рта свисает мышиный хвостик – видать, успел перекусить, пока ждал. Даже не протянув мне лапы, сразу ведет на задний двор.

– Как жена? – осведомляюсь по дороге. Катсон молчит, и я понимаю, что не все у них гладко. Будь все гладко, он не приперся бы на такое важное дело в мятом плаще. Собственно, мой вопрос и не требовал ответа, нужен был просто для разрядки обстановки.

Задняя дверь «Фортуны» выходит в узкий переулок, заканчивающийся кирпичной стеной заведения Чикена. Вонь тут стоит такая, что глаза лезут на лоб. В свете прожектора, подвешенного на стене, видна огромная туша горного тролля, над которой колдуют медики, фотографы и детективы.

– Твою мать… – Отворачиваюсь и резко зажимаю нос, глаза начинают слезиться. – Как такое возможно?! Ебаный горный тролль посреди Чикаго…

– Рад, что со зрением и обонянием у тебя все в порядке, – саркастически бросает Катсон. – Надеюсь, с логикой и смекалкой тоже не будет проблем. Действуй, а я поеду в участок, писать отчет для мэра.

Он сваливает мгновенно, будто бы растворившись в воздухе, и я его не виню – кому сейчас охота находиться здесь при таких обстоятельствах? Хотя подозреваю, что он ждал лишь меня, чтоб было на кого все свалить, а теперь вместо участка метнулся к себе домой, в теплую кроватку. Отчет может подождать и до утра.

– Детектив, как хорошо, что вы приехали. – С блокнотом в руках ко мне подходит молодой стажер Оггерлиф. – А то мы уж не надеялись в этом разобраться…

Тим Оггерлиф – сын бывшего принца серых гномов из резервации Тобата вблизи Великих Озер. Несмотря на происхождение, его совсем не интересуют золото, слава и личная выгода, он исполнителен и честен. Пожалуй, единственный во всем отделе, с кем у меня теплые отношения.