Лазурь

Няшка добежала до конца главной улицы, но город был как прежде тих и неподвижен, ни единого намека на присутствие здесь Воплощения. Может, его здесь и нет вовсе? Что, если они ошиблись или Няшка просто умчалась не в ту сторону? Девушка остановилась на небольшом перекрестке, где главная улица сужалась и раздваивалась: одна дорога уходила куда-то в глушь, а вторая вела в пригород и на окраины. Куда теперь? Сталкерша запыхалась, а тяжелый пистолет больно бил по бедру при каждом шаге. Так она совсем скоро начнет хромать. Как там Конь и Терапевт? Почему Федька и Горелый вдруг напали друг на друга? Что делать? Куда идти? Что искать? Няшка чувствовала себя совершенно растерянной и одинокой в этом большом пустом городе. Затея с поиском Воплощения Зоны вдруг показалась несусветной глупостью. Она надеялась, что пройдет весь путь до самого конца не одна, вместе с друзьями, и все будет хорошо, и все получится, но теперь, когда перед глазами все еще стояла картина, где Конь в слезах прогоняет подругу, чтобы та не видела, как умирает Терапевт… умирает. Хватит себе лгать. Няшка шмыгнула носом, ощущая, как жестокая реальность постепенно входит в ее чистый безоблачный мир. Она видела кровь – с такими ранениями в этих условиях ему не выжить. А Федька, она так яростно кинулась на сталкера – девушка никогда не видела прыгунью такой разъяренной. Горелый тоже умрет. А потом? Федька нападет на Коня?

Няшка побрела вдоль улочки, ведущей к пригороду. По левую сторону молчаливо тянулись небольшие двухэтажные дома с темными провалами окон. Стекла были целы, но темнота, живущая внутри, казалось, просачивалась насквозь. Девушка поежилась. Точно такая же была в подъезде, куда она так и не рискнула заглянуть.

Дойдя до угла дома, Няшка сдвинулась ближе к тротуару и вдруг услышала тревожный треск. Она удивленно огляделась, успев подумать, что это очень странно, учитывая, что в городе счетчик постоянно молчал, и вдруг заметила позади какое-то движение. Следом за ней по улице кто-то бежал, нет, скакал огромными прыжками, приближаясь с каждой секундой. Федька!

– Феденька! – просияла девушка. – Как Терапевт? Где Конь? Федя?..

Радость встречи угасала столь же стремительно, сколь замечались мелочи, делающие прыгунью все более зловещей. Она бежала рывками, как дикий зверь, хватая окровавленным ртом воздух, и остановилась лишь на минуту, чтоб встретиться с девушкой взглядом холодных выцветших глаз, не принадлежащих более человеку. Федька оскалилась, и только сейчас Няшка рассмотрела ее окровавленные руки и одежду. Повязки с шерстью видно не было, скорее всего, мутант потеряла бинт на бегу.

– Федя? Федя, что с тобой? – встревоженно пролепетала девушка, чувствуя, как по спине скользкими пальцами ползет страх.

Прыгунья не реагировала. Она упала на руки, хотя в ее состоянии точнее было бы сказать «на передние лапы», выгнулась дугой и, глухо зарычав, двинулась к Няшке, сначала медленно, словно подкрадываясь, затем все быстрее и быстрее. Девушка попятилась и бросилась прочь, свернула в ближайший дворик и стала петлять, озираясь в поисках какого-либо укрытия. В подъезды заходить она боялась не меньше, чем встретиться лицом к лицу с взбесившейся Федькой, а двери в подвал оказывались заперты. Наконец в одном из домов сталкерша заметила спуск вниз и темную полосу приоткрытого входа. Она буквально скатилась по лестнице, протиснулась в узкий проем и захлопнула за собой тяжелую деревянную створку на ржавых петлях, прямо как в тот день, когда они с Конем закрывали такую же неподатливую дверь маленького погреба, спасшего их от перезагрузки Зоны. А ведь это была их с Федькой первая встреча. А сейчас, выходит, последняя? Няшка проглотила комок, подступивший к горлу, и отвернулась от двери.

В подвале было темно. Тусклый свет из вентиляционных окошек едва выхватывал очертания бетонных стен-опор и шершавый потолок. Девушка включила фонарь и увидела длинный ветвящийся коридор, деревянные самодельные клетушки-сараи бывших жильцов, втиснутые между стен, сырой неровный пол. Кое-где угадывались углы ящиков, свежие доски, сложенные прямо на пол, словно кто-то собирался ремонтировать один из сараев или же пополнить его содержимое, но вышел наружу подышать воздухом и не вернулся. Пахло сыростью, пылью и землей.