Лазурный берег болота

Мне с трудом удалось сдержать смех. «Активация отключения функции включения». Нечеловеческое выражение.

– Странно, странно, – бубнил Кучеров, орудуя отверткой, – мои изобретения всегда гениальны. И что не так? Хм! Присоска не отделяется от собачьей задницы! Вообще загадка!

– Не знаешь, как выручить Роки? – уточнила Рина. – Разрежь ремень, и все упадет на пол.

– Ирина Леонидовна, несмотря на мое глубокое к вам уважение, должен заметить: вы чушь говорите, – пробормотал Андрей, роясь в большом чемодане со всякой всячиной.

– Почему? – кинулась в атаку мать Ивана. – У твоей фигни всего одно крепление – ремень, если…

Кучеров резко выпрямился.

– Фигни? Вы так именуете автоматический свечкозапихиватель? Мое гениальное изобретение? Кто-либо, кроме меня, додумался до подобного лайфхака?

– Вот зачем ругаться-то? – воскликнула Надежда Васильевна. – Даже если мы тебя чем-то обидели, то все равно неприлично материться при женщинах.

Андрей изумленно посмотрел на Бровкину.

– Я? Нецензурно бранился?

– Ну не я же, – насупилась домработница.

– Когда? – пришел в недоумение Кучеров.

Надежда Васильевна сдвинула брови.

– Только что. «Додумался до подобного…» и матом.

Андрюша ухмыльнулся.

– Слово «лайфхак» вы сочли за ругательство?

Надежда покраснела.

– Ну, вот! Опять.

– Лайфхак – это изобретение или полезный совет, который значительно упрощает жизнь, – пустился в объяснения наш мастер на все руки. – Оно пришло к нам из английского языка, там есть выражение «life hacking», оно означает среди прочего: полезные советы, удобные приспособления.

– Когда-то в советских газетах-журналах был раздел «маленькие хитрости», – сказала Рина. – Например, такие: если у деревянного ящика отвалилась ручка, вкрутите в него штопор.

– Вот-вот, – обрадовался Кучеров, – правильно.

– И почему наши российские маленькие хитрости надо называть неприличным американским словом? – налетела на Андрея Бровкина. – Не в США, слава богу, живем!

Начальник отдела спецсредств растерялся.

– Ну…

– Ну что? – не отставала домработница. – Ну к чему? Ну с какой радости? Ну, вы что, иностранец, плохо владеете русским языком? Ну, если живете в России, то учите его поскорей. Ну!

Я незаметно подергала Надежду Васильевну за рукав, но та отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и налетела на растерянного Андрея, словно тигр на бабочку:

– Небось у вас есть квартира, машина, работа, вклад в банке?

– Да, – подтвердил Кучеров.

– И все в России? – не утихала домработница.

– Ну, конечно, – кивнул Андрей.

– Родились вы где? – надвигалась на него танком Бровкина.

– В Москве, в районе Марьиной рощи, – пробормотал Кучеров.

– Шикарно, – топнула ногой Надежда, – живете в столице России, деньги тут зарабатываете, жилье, колеса, поди, и дачу имеете?

– В Жаворонках, – кивнул Андрей.

– И какого хрена тогда по-американски болтаешь? – задала вопрос дня Бровкина. – Это ж как надо презирать свою родину, где на свет появился, учился, женился, работаешь, хозяйством обзавелся, чтоб вместо нашенского языка лопотать на американском! У тебя в США что есть? Дом? Бизнес? Счет в банке?

Андрей начал пятиться к двери.

– Ничего нет.

– Во! – хлопнула себя руками по бедрам Бровкина. – Да ты патриот! Все в России получил, а вместо нормальных слов «маленькие хитрости» говоришь «лайхай»! Даже подумать такое неприлично!

– Теперь все так выражаются, – попытался оправдаться Кучеров.

Надежда Васильевна подбоченилась.

– Ирина Леонидовна, вы говорите «лайкфуйк»?

– Нет, впервые это слово услышала, – отрапортовала Рина.

Надя взглянула на меня, я замахала руками.

– Я вообще не в теме!

– Я владею английским, – сказал Иван Никифорович. – Еду по улице, вижу вывеску – «Барбершоп». Там, наверное, бороды продают? А недавно новая сотрудница отдела персонала у меня спросила: «Иван Никифорович, у нас до конца года появятся новые жоб-офферы?» Я опешил, ответил ей: «Подумаю над вашим вопросом». И не обманул, позвонил Коробкову, спросил: «Дима, что за зверь „жоб-оффер“?» Тот рассмеялся:

– Это русско-американский суржик, по-нашенски жоб-оффер – «предложение о работе». Обед у тех, кто так выражается, – бизнес-ланч, марка товара – бренд. Ваня, ты не сердись, пожалей девочку, она больна.

– Чем? – удивился я.

– Американизмом мозга, – вздохнул Дима, – ну, и желанием показаться умной, модной, хорошо владеющей иностранным языком. Печалька, короче.

Иван Никифорович развел руками.

– И я заинтересовался сим диалектом. Вник в него. Ничего сложного. «Афтер кофе брейка хайпну в аккаунте экс вайф, лукну аутсорсинг у брендов и ньюс в сети». Все поняли, о чем речь?

– Нет, – простонали Рина и Бровкина.

– Экие вы несовременные, – усмехнулся мой муж, – даю перевод: во время небольшого перерыва в совещании попью кофе, напишу гадости про свою бывшую жену на ее странице в соцсети, потом посмотрю предложения о найме на временную работу в разных организациях и новости в интернете.

– У меня было подозрение, что кофе брейк просто чашка с напитком, – призналась Рина, – да смутило слово – брейк. Зачем оно?