Лазурный дракон

Муравьи, отхлынувшие было от дыхания Карачуна, снова поперли со всех сторон. Справа от нас с громким треском обрушилась внутрь верхушка еще одного муравейника, и наружу прибыло очередное многотысячное подкрепление. Вокруг нас все нарастал звук шуршания бесчисленных крошечных лапок, и пугал он почище рева разъяренного льва. Да, собственно, и не такие уж эти создания и крошечные — раз в двадцать крупнее привычных черных муравьев. А уж кусаются больнее осы. Собственно, осы-то просто жалят. А эти прямо откусывают плоть кусками.

— Эдж, быстрее! — выкрикнул я, стараясь, чтобы в голосе моем не чувствовалась зарождающаяся паника.

Муравьев накопилось столько, что они копошились вокруг нас слоем сантиметров в пятнадцать, и многие из них срывались и падали прямо к нашим ногам. Я почувствовал несколько укусов в ноги, а один мелкий гаденыш успел добраться до головы и впился в мочку уха. Было так больно, что я заорал и замотал головой.

Мне на выручку пришел детеныш ванара — ловко схватил муравья лапкой и тут же отправил в рот. Тельце насекомого захрустело на его зубах, как семечка. Еще нескольких вражин он точно так же перехватил на подходе.

Еще один муравейник, совсем рядом с нами, будто взорвался изнутри — вниз посыпались большие обломки, а следом, будто из прорвавшейся плотины, ухнула еще одна волна муравьев.

Док дал команду Карачуну, и лич с громким шипением обдал напирающую со всех сторон живую массу морозным дыханием.

— Девочка, быстрее! — завопил некромант, и уж он-то даже не пытался скрыть панику. — Мне кажется, у нас опора под ногами трещит. Если мы сейчас провалимся…

Договаривать он не стал, но у меня и без этого перед глазами вполне явственно предстала картинка того, как мы падаем вниз, а потом буквально тонем под метровым слоем насекомых.

— Есть! — донесся из глубины визг Эдж. — Тащите меня обратно!

Я буквально выдернул её наверх — растрепанную, всю в трупиках муравьев и какой-то паутине, но с горящими от азарта глазами.

— Достала! — похвасталась она, показывая увесистый самородок, блеснувший на солнце расплавленным зеркалом.

— Сваливаем отсюда! — скомандовал Док, не давая насладиться моментом.

До края кратера было буквально рукой подать, но дался нам этот путь нелегко. Муравьев вокруг было уже столько, что не видно было, куда ступать — все тонуло в единой шевелящейся массе. Док пустил Карачуна перед собой и, явно экономя ману, расчищал дорогу короткими залпами Морозного дыхания. Но, выбравшись, наконец, с глиняных столбов, мы поняли, что опасность еще далеко не миновала.

Гигантская муравьиная стая выбралась уже за пределы кратера. Наши ребята с матом и воплями бежали от нее к небольшому озерцу, поблескивающему за кустами. Я что-то сильно сомневался, что вода остановит муравьев. Я вообще сомневался, что такую массу вообще что-то может остановить, кроме реки кипящей лавы, например. Но вода давала хоть какую-то надежду, так что мы все дружно рванули к ней.

Аура Карачуна уже не спасала — муравьи, неслись потоком, как живая река, и местами волны этой живой массы доходили нам по щиколотку. На бегу мы старались стряхивать их с себя, но получалось хреново. Меня будто дротиками со всех сторон обстреливали — каждую секунду все тело пронзало от боли в самых неожиданных местах.

В этом заключалось еще одно коварство этой напасти. Боль в Артаре купируется, и по интенсивности, и особенно по продолжительности. Все-таки игроки — не мазохисты. По крайней мере, большинство из них. Но в данном случае эта система не особо-то помогает, потому что попросту не успевает реагировать. Укусы мелкие, и боль пронзает тебя яркими вспышками. Пусть они и гаснут быстро, но взамен каждой приходит еще одна, и еще, и еще — десятки, сотни укусов. Это настоящая пытка. Уж лучше с разъяренным тигром схватиться, чем упасть в гущу этих крошечных хищников.

— Даня! Даня, сюда! Держись! — наперебой орали Берс и Терехов, пытаясь ухватить здоровяка и направить в нужную сторону.

Из-под массивного шлема нашего танка доносился нескончаемый рёв, а сам он судорожно метался из стороны в сторону, похоже, уже ничего не видя перед собой. От его криков мне стало не по себе. Вспомнился какой-то фильм, в котором был эпизод про древнюю пытку под названием «медный бык». Там несчастных помещали внутрь полой медной статуи быка и поджаривали живьем. Данила, похоже, сейчас не в лучшем положении — муравьи пролезли ему под доспехи, и он не может их стряхнуть.

Еще немного — и наш великан споткнулся и упал на колени. Мы бросились к нему, чтобы помочь подняться, но он так махал руками, что ненароком врезал Стингу по лицу. Кажется, он уже настолько ошалел от боли, что не соображал, что происходит. Ухватился закованными в латные перчатки ладонями за шлем, бестолково царапая по нему.

— Даня, доспехи деактивируй! — орал ему в лицо Берс. — Через интерфейс! Даня!!

Кажется, ему удалось докричаться. Шлем и кираса Данилы замерцали на пару секунда, а потом и вовсе исчезли. Ката вскрикнула, зажимая рот ладонью. У меня тоже от ужаса сердце екнуло.