ЛЧК (Записки старого человека)

— Ну, как в кино… или глаз — моргает, а ты все видишь, — пояснил он.

— Быстро, что ли?..

— Ну да… разум моргнул — человек мертвый, смотрит — человек живой… И так все время, мертвый — живой, мертвый — живой… понял?..

— Ладно, Бляс, — сказал Коля, поглядывая на остатки пустырника, мы-то живые…

— Когда мы мертвые — не знаем, не помним ничего, а потом снова живем, и живое с живым сливается, как одна картина, ясно? — Он снисходительно смотрел на Колю.

— Я смотрю на тебя, Бляс, — ты все время живой, — робко заметил Аугуст.

— Чудак, когда я мертвый — и ты мертвый — не можешь меня видеть.

— А тело что, а тело? — закричал "дядя".

— Тело непрестанностью своей опору дает, вот разум и возвращается.

— А если человек мертвый? — спросил я.

— Он мертвый, когда я живой… сбивается все, понимаешь?..

— Но мы-то хороним его, он разлагается, труп?.. — решил я поспорить с ним. Я хотел понять, зачем ему нужно это.

— Так он со всем миром живым в ногу не попадает, вот и всего. Никто его живым не видит, а он живой.

Оказывается, он не верил в смерть, славный парень…

— Ты что, шкилетов не видел? — полез на него Коля.

— Так ты, может, тоже скелет, когда мой разум моргает, — спокойно осадил его Бляс.

— Ну, Бляс, ты удивительный человек… — восхищенно покачал головой Аугуст.

— Он двадцать лет уехамши был, приехал — и также моргает… откуда он знает, а? — тыча в Аугуста пальцем, закричал Коля.

— Разум его все знает, помнит, — как ребенку объяснил ему Бляс.

— Не докажешь! — решительно заявил Коля.

— Ну, спроси у Антона.

Все повернулись к бывшему ученому.

— Эт-то интересно… — промямлил застигнутый врасплох Антон.

— Ну вот, интересно! — торжествующе сказал Бляс и в честь своей победы налил всем мужчинам пустырника.

Коля не стал больше спорить, моргал он или не моргал, а пустырник видел всегда.

Все немного устали и приутихли. И вдруг неугомонный Бляс заорал:

— Аугусто, что приуныл?.. — И ко мне: — Я зову его Аугу-сто, а раньше звал Пиночетом. Аугусто Пиночет. Он у меня Марию отбил. Ну, не отбил, но все равно… Я даже бить его собирался, но он же ее до смерти бы не оставил, а убивать его я не хотел. Аугусто — хороший парень, даром что эстонец.

— Что ты понимаешь… — начал багроветь Аугуст.

— А кто такой Пиночет? — спросила Лариса.

— Это красный командир, — ответила Мария.

— Не красный, а белый, — сказал Аугуст, он уже остыл и не злился.

— Пиночет, кажется, черный полковник, — робко сказал Антон.

— Ой, как Гертруда, — засмеялась Мария, но тут же посмотрела на Аугуста.

— Гертруда черный не того цвета, — авторитетно заявил Бляс, — он кошкист, а раньше их не было.

— Ну, хватит вам, лучше спойте, — сказала Анна, она не любила политику.

— Аугусто, что, нашу любимую? — спросил Бляс.

Аугуст кивнул — давай… Бляс разинул пасть и заревел:

В нашу гавань заходили корабли…
Ба-а-льшие корабли из океана…

...Аугуст подхватил сиплым баритоном:

В таверне веселились моряки…
И пили за здоровье атамана…

Песню подхватили все, кроме меня и Антона, — я не слышал ее раньше, а Антон каждый раз забывал слова… Наконец дошли до слов: "Вдруг с шумом распахнулись двери…" — Аугуст подскочил к двери, а Бляс, изображая старого атамана, встал посредине комнаты и набычился…

В дверях стоял наездник молодой…
Его глаза как молнии сверкали…
Наездник был хорош собой…
Пираты в нем узнали ковбоя Гари…

...дружно пропели все.

О, Мэри, я приехал за тобой…
О, Мэри, я приехал с океана…

...удачно используя свой акцент, завыл в полную силу Аугуст, протягивая руки к Марии.

О, Гари, рассчитаемся с тобой…
Раздался грозный голос атамана…

...и Бляс стал надвигаться на молодого ковбоя Аугуста.

— И в воздухе сверкнули два ножа…

— Бляс схватил кочергу, вторую кинул Аугусту, тот лихо поймал ее левой рукой и приготовился к бою. Все пели, и страсти разгорались. Атаман и ковбой стали фехтовать, не на шутку разгорячась… "Мастер по делу фехтования", старый атаман Бляс сначала побеждал, теснил молодого ковбоя… — "тот молча защищался у перил, и в этот миг она его любила…" Я посмотрел на Марию — ее глаза сияли, она была совсем нестарой теперь…

…Наконец "прошла минута — рухнул атаман…" — тут Аугуст изловчился и ткнул Бляса кочергой в брюхо. Тот зашипел от боли, но сдержался и продолжал игру — картинно выронил оружие и стал падать. Он падал долго и красиво, но у самого пола как-то ловко вывернулся, удержался на ногах — и, тяжело дыша, бухнулся на стул.

Представление закончилось. Ковбой со сверкающими глазами подскочил к своей Мэри. Все аплодировали. А я подумал — ведь они не играли. Бляс-то, может, и играл, а вот Аугуст…

Аугуст и Мария