ЛЧК (Записки старого человека)

С потолка стал спускаться большой серый паук. Он повис прямо надо мной и долго думал, что же делать, потом быстро полез обратно, спустился подальше от меня и побежал через всю комнату в угол у окна, где на желтой бумаге лежало несколько подгнивающих картофелин. Я успел заметить, что над ними роились маленькие мушки, которые назывались фруктовыми, а теперь, видно, питались овощами. Неплохая добыча для одинокого пожилого паука, подумал я, и заснул…

Проснулся я на рассвете от шороха: толстая мышь тащила через комнату картофелину, лишая паука надежды на сытую жизнь. Я пошевелился. Мышь бросила картофель и уставилась на меня… Давно нет вивария, а белые мыши все рождаются. Правда, у этой, белой, одно ухо черное… как у Бима, о котором говорил Крылов. Пес долгие годы сторожил дом хозяина, в свирепой схватке одолел двух волков, но умер от ран. Вернулся хозяин, Анемподист, и захотел поставить памятник своему другу. На высоком холме вырастет гигантская фигура Бима, отлитая из серебристого металла, и будет задумчиво смотреть пес в ясные воды реки, текущей по-прежнему с востока на запад, досадное упущение тех, кто повернул многие реки и оросил пустыни. Ради Бима Анемподист, главный начальник, устраивает субботники, расчищает площадку перед жэком, а его зам Гертруда настаивает на совсем другом памятникепервому теоретику-кошкисту, он жил в прошлом веке. Тогда упорно искали виновных в кризисах и разных неурядицах, а ученый этот в два счета доказал, что все дело во вредоносном поле, которое излучают черные коты. Наука подтвердила наконец древние догадки, и стали понятны причины неудач и неурядиц… Что стало с ученым — не знаю, а вот учение его живет, и труд не пропал, лежит на столе заместителя управдома. Рыжий зам был уполномоченным по ЛЧК, то есть ведал делом Ликвидации Черных Котов и, конечно, добивался памятника первому вождю…

Я лежал себе, передо мной проплывали обрывки вчерашних событий и разговоров, а мышь и не думала уходить, смотрела и смотрела на меня крохотными любопытными глазками. Ну и, толстуха… впрочем, от картошки действительно пухнешь… Я вспомнил — Крылов говорил о новом вирусе, от него перестали сбраживаться как надо картофель и прочие продукты, не дают алкоголя, чем безмерно огорчают соседа Колю… Я заснул, а утром картошки не было, и мыши, конечно, тоже.

Было совсем светло. Я подошел к окну. Огромный толстый старик толкал перед собой тележку — на колесах от детской коляски стоял грубо сколоченный деревянный ящик, в нем две кастрюли с картофельными очистками и прочими остатками еды. Толстяк двигался в сторону оврага, коляска скрипела и угрожала развалиться, но не делала этого, и пока у них все шло хорошо. Удивительная прочность детских колясок всегда восхищала меня: я видел, как на них везли два, а то и три мешка с картофелем — огромную тяжесть… Из кустов вышел черный кот и пошел за толстяком. Кот шел не спеша, на расстоянии нескольких метров — соблюдал дистанцию. Толстяк оглянулся, что-то сказал и хотел развести руками, но вовремя вспомнил про коляску, схватился покрепче и поехал вниз, в овраг, с трудом сдерживая тяжесть груза. Кот остановился, посмотрел ему вслед — и повернул налево, исчез в зарослях. Похоже, это тот самый кот, который разглядывал меня… Все еще впереди — началась новая жизнь, неожиданный подарок судьбы, не жалевшей меня много лет.

2. День рождения Блясова

В тот же день после обеда я сидел в кресле и читал. Кто-то бухнул в дверь кулаком, она распахнулась, и в комнату вошел огромный толстяк в галифе и сапогах, в легкой рубашке с короткими рукавами, без нескольких верхних пуговиц, так что видна была розовая грудь, поросшая седыми волосами. Седые, торчащие во все стороны усы придавали ему сходство с большим светлым котом, правда, глазки — маленькие, острые, серые отличались от кошачьих. Это его я видел утром с коляской…

— Здравствуйте, я Блясов Роман, — вежливо и тихо сказал толстяк, на это его хватило — и тут же он заорал во весь голос: — Ты что же это, живешь не живешь, не ешь не пьешь, что ли?.. Купи полсвиньи, недавно зарезал.

Я ответил, что денег нет и пока буду обходиться супом и немногими овощами, которые росли сами по себе на окрестных полях.

— Денег нет — вещи я тоже беру..

— И вещей нет.

— Тогда помоги мне как-нибудь с травой или с очистками, и будем в расчете. Вот варить надо, Аугуст не справляется один…

Моя бедность и нежелание что-то сделать, чтобы жить получше, были ему непонятны, но он не злился, что я совершенно бесполезное для него существо, а стоял и разглядывал меня серыми заплывшими глазками.

— Ты как здесь оказался?

— Поменялся с Крыловым.

— А! Наш научник сдрейфил, все жаловался — кот тут один, Феликс, приходит и смотрит на него.

— Его зовут Феликс?

— Ну да, здесь все его знают.

— И что, он приходит… смотрит?..

— Не знаю… но он может…

— Уж не он ли шел за вами утром?

— Он и есть. Видишь, недовольны они, довели до сведения — овраг твои хрюшки подтачивают и ночью визжат, плохо кормишь, значит.

— Кто недовольны?