Льды уходят в океан

Может быть, минуту, а может быть, и десять минут все было так, точно не живые люди сидели в этом чуме, а висела большая картина: один человек держит в руках длинную трубку, другой вытянул шею да так и замер в этой позе, третьего художник нарисовал с чашкой в руках, из которой что-то льется ему на колени, но он этого не замечает… Хорошая картина! Но все же не сумел художник вдохнуть в нее жизнь, и все получилось как бы оцепеневшим, застывшим. Только часы-будильник продолжают тикать, но застывшие люди на картине ничего не слышат.

А потом вдруг все ожило. Совсем неожиданно. Будто в чум заглянул самый великий шаман, плюнул-дунул на картину — и она ожила.

Вежливо, как и подобает хозяину чума, Степа сказал:

— Однако в институт попадают все, кто пройдет по конкурсу, Зачем быть обязательно сыном доктора? Ты, Вынукан, неправду говоришь. Есть даже такой Институт народов Севера. Ненцы, саами, эвенки — все там учатся. Неправду ты говоришь, Вынукан.

Степан потянулся было за своей справкой, но гости потребовали:

— Читай еще, Вуквутагин. Читай хорошо, медленно.

Вуквутагин опять начал:

— «…Действительно является…»

Все повторили:

— Действительно является…

— «…Студентом…»

И опять хором:

— Студентом!..

Может быть, завтра и Тимофей, и Кунракай, и Хэнча погонят оленей далеко от поселка-стойбища, встретятся на дальних отгонах со своими давними приятелями, сядут за чай, начнут выкладывать новости. «Что там у вас?» — спросит Чюси у Тимофея.

И Тимофей подробно расскажет о том, как встречали ударника коммунистического труда Степана Ваненгу. Обо всем расскажет, но самое интересное оставит напоследок. Когда Чюси подумает, что больше Тимофею говорить не о чем, Тимофей, прикрыв от удовольствия глаза, скажет: «А потом Вуквутагин начал читать… Вот как он прочитал…»

И слово в слово Тимофей повторит все, что сейчас запоминает… До самого конца: «Ректор — Д. Емельянов».

И Вынукана забыли.

Будто и не было его тут.

А Вынукан был рад, что на него не обращают внимания. Ему надо было встать и уйти, но он продолжал сидеть, обдумывая все случившееся. Что ему теперь делать? Как снова поднять свой авторитет? Хотел сказать, что, мол, заочное отделение — это не настоящий институт, но решил этого не говорить. Все равно никто не поверит. Да еще и смеяться станут. А чего ж ты сам, спросят, не идешь на заочное?.. Уй как он сейчас ненавидел Степку Ваненгу! И как ему сейчас хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы не он, Вынукан, а Ваненга чувствовал себя вот так пакостно, чтобы Ваненга не знал, куда глаза от стыда деть!

Но вдруг его осенило.

Как-то сразу, он даже и не думал, что в голову придет такая хорошая мысль.

Кто в стойбище не знает, из-за чего Степка Ваненга уехал в город? Все знают! Жил себе, жил человек, ни о каком городе не думал — и вдруг уехал! Уехал в тот самый момент, когда в стойбище появился ученый зоотехник Вынукан и Райтынэ прилипла к нему, как смола от ели. Разве кому-нибудь не ясно, что случилось?..

Дождавшись, когда Ваненга спрятал свой документ, Вынукан сказал:

— Поздравляю тебя, однако, Степан Ваненга. Умный ты человек. Настоящим ученым будешь.

— Это еще не скоро, — заметил Степа. — Долго учиться надо.

— Все равно поздравляю… Теперь слушай: скоро я свадьбу буду делать. Райтынэ в чум беру. Ты Райтынэ помнишь? Хорошая девка, хорошая жена будет. Так вот, я тебя на свадьбу приглашаю…

Вынукан почувствовал, как все в нем сразу запело. Вон ведь какой бледный Степка Ваненга стал. Вон ведь как губу прикусил, того и гляди кровь из губы брызнет! Да и другие затихли. Сидят потупясь, думают небось: Степка хоть и студент, хоть и ударник коммунистического труда, а самая красивая девушка за Вынукана идет, потому что Вынукан — зоотехник. Сегодня — зоотехник, а завтра и председателем колхоза может стать.

Степа сказал:

— Я уже знаю, что ты Райтынэ в чум берешь.

— Знаешь? — удивленно спросил Вынукан. — Откуда тебе знать такое?

— Хэнча по дороге сказал. А когда свадьбу будешь делать?

— Может, через неделю, может, через две. Когда надумаю. Райтынэ говорит: «Давай скорей». А мне чего спешить? Все равно мы сейчас вместе, никуда она от меня не уйдет… Придешь на свадьбу?

— Приду на свадьбу, — сказал Степа. — Почему не прийти? Райтынэ мне другом хорошим была. Старый она мне друг. А русские говорят: «Старый друг — лучше новых двух».

Вынукан разочарованно сказал:

— Ну, ладно. Я скажу, когда приходить.

Нет, не такого он ожидал. Думал, узнает Степа, что Райтынэ скоро в чум Вынукана пойдет, — взбесится. Может, даже кричать начнет. Райтынэ, мол, моя девка, а не твоя. Тебя, скажет, и в стойбище не было, когда мы с ней вместе были! Если бы ты, скажет, не приехал, все по-другому было б.

И тогда Вынукан ответит: «Это в старое время говорили: „Моя девка“. Теперь так не говорят. Теперь у девки спрашивают: „За кого пойдешь?“ Она сама и решает. Вот так… Райтынэ за меня решила идти, а не за тебя. Разве я виноват?..»

Ничего такого, однако, не получилось. Степка, наверное, совсем дурак. Потерял девку — и хоть бы что! «Приду, говорит, на свадьбу. Почему не прийти?»

3