Льды уходят в океан

— Рано себя хоронишь, — быстро заговорила Людмила. — Ты просто забыла, какая ты есть. Забыла, на какой закваске замешана. — Она встала со скамеечки, села рядом с Мариной, обняла ее за плечи. — Так вот, хватит себя мучить. Слышишь? Ты не пришла к нам до сих пор потому, что никак не можешь решиться: «А вдруг станут смеяться? А вдруг я уже все позабыла?» Так?

Марина кивнула:

— Это тоже есть…

— Выбрось из головы. Разве ты не знаешь докеров?! Докеров, слышишь?!

— Я знаю докеров, — сказала Марина.

Она на минуту закрыла глаза, и сразу на нее пахнуло морем и горячим железом. И всюду крепкие люди, пропахшие морем и гарью, в брезентовых робах, с защитными масками на поясах — докеры…

— Я знаю докеров! — повторила она.

3

Была уже ночь, когда Марина вышла проводить свою гостью. Прощаясь, Людмила спросила:

— Когда ты завтра свободна?

— С утра. А что?

— Просто так. — Людмила подняла воротник шубки, зябко поежилась. — Скорее бы весна, до чертиков надоели холода… Ну, спасибо тебе, Маринка, за гостеприимство, мне с тобой было очень хорошо.

— Мне тоже было хорошо, — искренне проговорила Марина. — И стало как-то легче на душе.

На следующий день, встав утром, Анна зашла к Марине и, причесываясь перед ее зеркалом, как бы между прочим спросила:

— О чем вы это с ней за полночь? Мировые проблемы решали?

Марина засмеялась.

— Зачем же так высоко? Просто о жизни, о работе…

— О работе? Мораль небось читала?.. Чего это ты, дескать, к ресторану прилипла, то да се…

— Никакой морали она мне не читала, — недовольно бросила Марина. — А если и сказала, что на моем месте из ресторана давно бы ушла, так это многие говорят. У меня ведь другая специальность есть. Тебе самой-то не надоело там? Я ведь вижу, как ты угодничаешь.

— Угодничаю? — Анна резко повернулась. — С каких это пор даже честный работник, если он работает в ресторане, непременно угодничает? Это что — твоя «королева» указ такой выпустила?

— При чем тут она? И ты не говори обо всех. — Марина сдернула с себя одеяло, обхватила колени руками. — Пашецкого никто в угодничании не обвинит. Он мастер своего дела. И, если хочешь, в этой работе призвание свое нашел, вот как и Лиза Бершанская. А я? А ты? Разве нам эта работа по душе? Зачем ты три года училась в техникуме связи? Чтобы уметь быстро взбить коктейль?

— Да-а, — протянула Анна, пуская вверх тоненькую струйку дыма. — «Королева» твоя, оказывается, не лыком шита. Быстро она тебя перевоспитала…

В прихожей послышался длинный звонок. Потом, через короткую паузу — снова.

«Илья!» — встревоженно подумала Марина, направляясь к двери.

Но на пороге стояла Людмила.

— Здравствуй, — сказала она. — Я опять к тебе, Марина. Разрешаешь?

Людмила сняла с головы теплую шаль, по-детски замотала головой:

— Ух, и морозище же на улице! Посмотри, нос не отморозила? Не побелел?

— Нет, не побелел. — Марина не успела привести в порядок свои волосы, и они волнами падали ей на лицо. Она старалась подобрать их, но у нее ничего не получилось. — Ты так рано… Я только что встала… Что-нибудь случилось?

— Нет, слава богу, ничего страшного. Ты просто должна мне помочь, Марина.

— Помочь?

— Да. Больше никто не сможет. Обещаешь помочь?

— Конечно, но…

— Без всяких «но»… Я тебя очень прошу. Одевайся.

Наскоро плеснув в лицо холодной водой, Марина набросила шубу и, на ходу завязывая платок, побежала вниз по лестнице.

На улице Марина, к своему удивлению, увидела, что Людмила не одна: рядом с ней стояли еще три девушки, закутанные так же, как и она.

Марина в нерешительности остановилась у двери, но Людмила быстро подошла к ней и скороговоркой проговорила:

— Это мои подруги: Валя Ногаева, Инна Ляшко, Лариса Беляева. Пойдем, Маринка, по дороге мы тебе все расскажем.

Она взяла Марину под руку и почти насильно потащила за собой.

Марина спросила:

— Куда мы идем?

— К третьему доку, — ответила Людмила. — Мы там работаем.

Одна из девушек, Инна Ляшко, взяла Марину под руку.

— Назад пути заказаны, — засмеялась она, сверкнув цыганскими глазами. — Рассказывай, Люда, что ждет пленницу…

Людмила рассказала: ее бригада взяла обязательство закончить сварочные работы на сейнере ко Дню 8 Марта. Составили точный график, строго его выполняли, но вчера вечером заболела сварщица Катя Луганская. Острый приступ аппендицита. Катю отвезли в больницу. Ночью сделали операцию. Ясно, что самое меньшее на полмесяца она вышла из строя. И ясно, что весь график теперь полетит к черту, в городе нет ни одного свободного сварщика, который хотя бы на время заменил Луганскую. И вот…

— Нам ничего не оставалось делать, как идти к тебе, — говорила Людмила. — Идти и просить: выручай. — Она на секунду остановилась, заглянула в лицо Марине. — Ты даже себе не представляешь, Марина, как мы все тебе благодарны, что ты согласилась помочь нам! Это так здорово, правда, девочки?

Те ответили хором:

— О-о!

Марина растерялась:

— Но я…

— И ты знаешь, — продолжала Людмила, — если бы нам кто-нибудь стал доказывать, что ты не согласишься, мы не поверили бы. Инка так и сказала: «Докер знает, что такое солидарность…»

— Но я… — Марина попыталась что-то сказать, но ее опять перебили.