Льды возвращаются

— О-о! Я уже знаю это… Я должна ее увидеть. Мне просто крайне необходимо! Вы мне устроите это, дорогой профессор?

— Я думаю, что Сергей Андреевич Буров согласится с этим. Вы ведь встречались с ним?

— О-о! Сергей Буров, Сербург… Еще бы!.. Он никогда не видел меня в платье. Противоядерный костюм, монашеское одеяние сестры милосердия… Правда, странно?

— Вы сейчас встретитесь с ним, он ждет вас в кабинете академика. Я лишь от всей души поблагодарю вас, мисс Морган, за передачу вашего фонда для антиядерных целей.

— Так поступила бы каждая женщина, которая видела то, что мне привелось, дорогой профессор. Позвольте мне вас поцеловать.

И американка обняла Марию Сергеевну.

Мария Сергеевна сама провела Лиз в кабинет академика, находившийся в другом конце коридора, — огромную комнату с лабораторными столами, столом для заседаний, роялем, киноэкраном и черной доской.

Буров, сидевший у окна в ожидании американки, поднялся им навстречу.

— Я полагаю, — сказала по-английски Веселова-Росова, — мне не требуется вас знакомить. Мисс Морган выразила желание встретиться с людьми, открывшими «Б-субстанцию». Ей остается познакомиться лишь с вашей помощницей, Сергей Андреевич.

Буров поздоровался с Лиз и направился к телефону, но она остановила его за руку.

— О, не сразу, мой Сербург, не сразу! Мне хотелось бы кое-что вспомнить только вместе с вами.

— Вы извините меня мисс Морган. Я буду рада, если после беседы с нашими физиками вы снова зайдете ко мне, — учтиво сказала Мария Сергеевна.

— О да, дорогой профессор! Я буду счастлива! — воскликнула Лиз, мило улыбаясь.

Веселова-Росова ушла.

Лиз подошла к концертному роялю, стоявшему около исписанной мелом черной доски.

— Формулы… и музыка… — сказала она и открыла крышку рояля. Стоя, она взяла несколько аккордов, потом села за инструмент.

Она заиграла.

Буров слушал, облокотившись о рояль, и смотрел на Лиз.

Зовущая мелодия сначала звучала в мужском регистре, потом отзывалась женским голосом, полным нежности и ожидания, потом сливалась в бурном вихре, рассыпавшись вдруг фейерверком звучащих капель, наконец, задумчивая, тоскующая, замирала все еще звуча, уже умолкнув…

— Лист, — сказал Буров. — Спасибо, Лиз…

Лиз осторожно закрыла крышку рояля.

— Правда, странно? — обернулась она к Бурову. — Взбалмошная американка бросает миллионы долларов и садится за рояль, чтобы сыграть «Грезы любви», словно слова на всех языках мира бессильны сказать что-нибудь…

— Лиз, — сказал Буров, — вы хотели видеть мою помощницу?

— Да, — оживилась Лиз. — Я почти догадываюсь, почему вы защищены не только от радиоактивных излучений. Я хочу ее видеть, Сербург… — и она вызывающе посмотрела на Бурова.

— О’кэй, — сказал Буров и снял телефонную трубку.

— Какая она? — сказала Лиз, смотря на телефон. — Почему в этом аппарате еще нет экрана? Она похожа на Ирэн Кюри? Она любит вас, Сербург?

— Простите, — сказал Буров и заговорил в телефон по-русски. — Елена Кирилловна? Я попрошу вас сейчас зайти в кабинет академика Овесяна. Мисс Морган находится здесь и хочет познакомиться с вами, моей помощницей. Что? Елена Кирилловна! Алло! Что такое? Вы слышите меня? Так вот. Приходите сейчас же. Да что там такое с вами? Слова не может вымолвить! Ждем вас, — и он решительно повесил трубку.

Потом обошел вокруг стола и, усадив американку в мягкое кресло, сам сел напротив нее. Она достала из сумочки сигарету.

— Даже странно видеть вас в обычном платье, — сказал он, зажигая спичку и давая ей прикурить.

Лиз улыбнулась:

— Я многое предугадываю, Сербург. Я знала, что вы так скажете, и я знаю, что значит для вас ваша помощница. Я приехала, чтобы убедиться в этом.

— Вы могли узнать это еще в Африке, милая Лиз.

Лиз протянула руку и коснулась руки Бурова.

— Спасибо, дорогой, что вы так назвали меня. Я не хотела этого знать там… А теперь я хочу ее видеть, — и она, откинувшись в кресле, затянулась сигаретой.

— И не остановились перед затратой миллионов долларов вашего фонда? — усмехнулся Буров.

Лиз стала серьезной, положила сигарету в пепельницу. Она отрицательно покачала головой:

— Не думайте обо мне хуже, чем нужно. Мы с вами вместе вытаскивали из-под обломков умирающих. Я готова отдать все миллионы, какие только есть на свете, чтобы этого не было.

— Все-таки вы молодец, Лиз!

— Правда, Сербург?

Буров взглянул на приоткрывшуюся дверь:

— Ну вот и моя помощница, которую вы хотели видеть, мисс Морган, — облегченно сказал он.

Дверь открылась.

Лиз смотрела на женщину, вошедшую в кабинет академика, и не могла видеть изменившегося лица Бурова.

— Хэлло! — весело оказала вошедшая и бойко, почти правильно заговорила по-английски. — Я очень рада видеть вас, мисс Морган.

— О-о! Вы действительно хороши, как это и следовало ожидать от женщины, которой будут поклоняться все избавленные от мирового несчастья. Скульпторы станут высекать ваши статуи, — сказала американка, светски улыбаясь и протягивая руку.

— Благодарю вас, мисс Морган. Я никогда не мечтала стать натурщицей.