Льды возвращаются

– Ведь вы же уполномочены всеми этими людьми.

– Да, – подтвердил я.

– Так вот. Я требую этот дневник... для них.

Я начал догадываться, что затеял этот человек, я боялся повредить сам себе. Мне показалось это даже смешным... И все же я отдал ему заветную книжицу.

Он повел меня на совместное заседание палаты представителей и сената, где, как известно, я произнес первую в своей жизни речь, которую потом всегда ставил сам себе как образец для всех последующих выступлений.

Смысл моей речи был крайне прост. Я вспомнил нашу с Лиз встречу с живыми скелетами и первые шаги малого человечества близ Рипптауна. Я рассказал об этом конгрессменам так, как это было записано в дневнике. И закончил словами: «Созвездие солнц должно гореть!»

Вето президента было отвергнуто. Законопроект о совместных усилиях с коммунистическими странами в деле борьбы с обледенением планеты был принят.

Судьба старого президента была решена, актуальным становился вопрос о новом президенте.

Майкл Никсон просил меня не уходить из Капитолия.

Очкастая секретарша достала мне сандвичи, бутылку пива и занимала меня несколько часов разговорами.

Боже мой! Сколько может говорить женщина!..

На улицах ликовала толпа. Там устроили карнавальное шествие, в котором мне очень хотелось принять участие, но Майкл Никсон, сидя в своем кабинете, читал мой дневник, и я ждал результатов. Я таки попал под стражу!

Вечером он вышел в приемную с воспаленными глазами. Он был близорук и не сразу заметил меня в углу дивана. Я почтительно встал.

Тогда он, к величайшему удивлению своей секретарши, по-медвежьи облапил меня и расцеловал.

– Надо сейчас же напечатать этот дневник, дорогой мой Рой, сейчас же... в миллионе экземпляров. Только пока что вам надо отказаться от авторского гонорара.

– Да, но... – промямлил я.

– Газеты будут печатать его по цене объявлений фельетонами, – продолжал он, расхаживая по комнате. – Но мы достанем на это деньги. Брошюры будут выходить выпусками. Сколько слов в каждой вашей главе?

– Пятьсот, сэр!

– Великолепно, парень! Трехколонник! И все одного размера? Неплохой навык. Итак, американцы должны знать своего Роя.

– Прежде я ничего не имел против, сэр, но... Мне не очень хотелось бы, чтобы в числе этих читателей была моя жена.

– Черт возьми! – вскричал сенатор. – Какое неожиданное препятствие! Впрочем, если ваша жена такова, как вы описали «Мону Лизу», то...

– Что, сэр?

– Я с ней переговорю. Она ведь американка!

Он был стремителен, как рыжий ураган, рожденный Великой весной созвездия светил.

Я догадывался о его планах и... не сопротивлялся, победив в себе чисто мальчишеский ужас перед Лиз, которая все прочтет и все узнает.

Сенатор Майкл Никсон улетел с моим дневником к Лиз, а я дописывал в знакомом номере гостиницы «Лафайет» вот эти страницы, к которым мне предстоит добавить лишь одну страницу свидания с Лиз. Она позвонила мне из Нью-Йорка по телефону, что ждет в баре того самого ночного клуба, в котором она впервые объявила о нашей помолвке... где я с ней отплясывал, как до того с Эллен.

Она приехала туда раньше меня, ведь мне нужно было прилететь из Вашингтона. Она сидела за тем же самым столом, за которым я отдал стюарту последний комок своих долларов. Кажется, у нас с ней было сейчас немногим больше.

Она еще издали улыбалась мне и махала рукой.

Я подошел к ней и, смотря в пол, поцеловал ей руку,

– Вы замечательный парень, Рой. Я никогда не думала, что вы такой.

– В самом деле? – сказал я и сел с поникшей головой.

– Выше голову, Рой. Вам теперь все время придется ходить с высоко поднятым подбородком.

Лиз, Лиз, она была умницей, моя «Мона Лиза».

– Слушайте, Рой! Знаете ли вы, кто эта ассистентка Бурова, которую вернули из могилы?

– Нет, Лиз.

– Это она, Рой. Дочь Дивная Солнца. Я с ней встречалась в Москве.

Словно электрический удар потряс мое тело.

– Вы тогда славно придумали, Рой, с ликвидацией моего первого брака. Помните? Как просто и быстро все получилось...

Я понял все. Я не мог выговорить ни слова. Может быть, у меня на глазах были слезы.

Она положила свою руку на мою.

– Выпьем, Рой. Выпьем за то, что я задумала.

Стюарт принес нам заказанную бутылку. Она наполнила бокалы. Рука у нее немного дрожала.

– Слушайте, Рой. Полет к Юпитеру моего корабля «Петрарка» состоится. Я тоже ценю любовь Петрарки, Рой.

– Я знаю, Лиз. Но при чем тут корабль?

– Я полечу на нем, Рой... в космос.

– Вы? – Я отшатнулся.

Я знал, что «Мона Лиза» это сделает, и я знал почему. И я знал, что она думает, смотря в полупустой бокал. Она думала, что ей нет места на Земле».

Глава вторая

ВЫБОР

Буров не приходил в себя. Тело его ожило, но мозг, казалось, не принимал в этом участия. В нем словно произошли те необратимые процессы, которые делают клиническую смерть полной. Грудь дышала, сердце билось, но этим управляли не мозговые центры, а приборы. Окутанный проводами и трубками, Буров не приходил в себя.