Льды возвращаются (Иллюстрации Ю. Макарова)

— Что вы хотите сделать? — в тревоге спросила я.

— Успех не только у них. Пока ты ездила зажигать «солнце», у нас тоже кое-что вышло.До сих пор мы находили антиядерную субстанцию, Теперь мы получили ее.

— Это еще надо проверить,- вставила Елена Кирилловна.

— Да, проверить. Но у нас нет времени на лабораторный эксперимент. Проверить надо сразу в огромном масштабе.

— Он хочет потушить «солнце»,- сказала Елена Кирилловна.

— Как- «солнце»? — ужаснулась я.

— Конечно, «Подводное солнце», которое они зажгли,- нетерпеливо пояснил Буров.- Я хочу сделать невозможными ядерные реакции.

— Вам этого не позволят,- сказала Елена Кирилловна.- Смешно об этом говорить…

— А если…- сказала я,- если… не спрашивать… взять и погасить?…

Елена Кирилловна пытливо посмотрела на Бурова.

— Ну как?- сказала она.- Или вам впору только персианок за борт бросать?

— Это вы правильно вспомнили… о разбойниках.Разбой мог бы быть с размахом.

— И вы способны на это, Буров?

— Я покажу вам, на что способен. Вы ведь, кажется, сомневались в моем воспитании? «Примат образования над воспитанием»!…

Я не все понимала из того, о чем Буров и Елена Кирилловна говорили между собой. После выздоровления Бурова у них что-то произошло. По-моему, они избегали друг друга и встречались только на работе.

Я не верила сама себе.Я ляпнула, что можно взять и погасить новое «Подводное солнце», а Буров… Буров, кажется, решил это сделать…

Во всяком случае он приказал механику вездехода везти наш излучатель к установке нового «Подводного солнца». А мне он сказал:

— Ну как? Новый марафон, говоришь? Действительно, новый марафон. Придется нам с тобой, Люд, стать марафонскими гонцами. Вставай на лыжи, побежим.

Мне показалось,что я ослышалась. Он хотел бежать на лыжах со мной, а Елене Кирилловне велел ехать на вездеходе!…

Я бросилась за лыжами,не помня себя от счастья. Я уже представляла, как мы подкрадемся с нашим излучателем к берегу, направим его решетчатую параболу на полынью и…

Вездеход был на ходу, он постоянно таскал наш излучатель по тундре. Буров проводил опыты в самых разных местах прямо под открытым небом. Я верила в него. Да, он мог погасить и «Подводное солнце».

Елена Кирилловна села рядом с механиком на вездеход.Я еще не успела надеть лыжи, а наша решетчатая башня уже двинулась. Издали она казалась каким-то фантастическим марсианином на ажурном треножнике,выкинувшим вверх скрюченные руки.

Когда я натирала лыжи, Сергей Андреевич зашел за мной.

— Живо! На дистанцию! — скомандовал он.

Так я стала участницей марафонского бега.

Буров прокладывал лыжню, я бежала за ним. С моря доносились раскаты грома. Льды шли друг на друга,отогреваемые сразу с двух сторон- вулканом и ядерным «солнцем». Неужели мы его погасим? И что тогда будет? Как только я могла это посоветовать Бурову?

Однако не скрою,я хотела,очень даже хотела,чтобы оно погасло по воле этого огромного, сильного человека, расчеты которого смелее, выше, важнее расчетов всех окружающих его людей.

Сергей Андреевич был озабочен,хмур.Я будто снова и снова слышала его слова об атомной бомбе, сброшенной в Африке. Все мы читали об атомных бомбах, привыкли их ненавидеть, но кто из нас мог представить их себе во всем их ужасе!…

Буров догонял нашу движущуюся вышку.Я старалась не отстать от него. Казалось, что силы мои сейчас кончатся… Я ждала, когда ко мне придет второе дыхание. Я сказала себе, что должна… должна бежать… и от этого зависит что-то самое важное…

…Когда мы наконец достигли центрального поста управления установкой «Подводного солнца», я знала, что сейчас упаду и умру. Так ведь и полагалось марафонскому гонцу.

И я упала, вернее- села в снег.

Ни мамы, ни академика здесь не было. Они ушли на берег смотреть, как тают льды. Я не могла идти дальше. Буров пошел вперед.

Я сидела в сугробе и безучастно смотрела на горизонт, где уже появилась наша вышка излучателя. Мы с Буровым здорово обогнали вездеход!…

Когда я немного отдышалась, Буров с мамой и Овесяном уже возвращались на пост управления. Не замечая меня, они продолжали спор, видимо, начатый на берегу.

— Вы безумец, Сергей Андреевич, простите, что так говорю о вас,- слышала я голос мамы.-Как у вас поворачивается язык предложить академику ликвидировать весь его труд последнего времени!…

— Но ведь вы не верите, Мария Сергеевна, что я могу потушить «Подводное солнце»?

— Не верю.

— Так проверьте!

— Кажется, это единственное, чего я не желаю проверять.

— Слушай, Буров,- сказал Овесян.- Ты понимаешь, на что замахиваешься? Я рапортовал правительству, партии… В Арктике всенародный праздник…

— А в Африке всенародный траур.

Я не знаю,почему он сказал об Африке.Ни мама,ни Овесян ничего не ответили.

— Поймите, — продолжал Буров, — нет времени проводить мелкие опыты. Нужен сразу грандиозный размах. Только такой масштаб может сделать нашу работу практической. Разве не этого вы всегда хотели, Амас Иосифович?

— Зачем моими словами играешь? — рассердился Овесян.

— Неужели я должен был тайно подкрасться к берегу и погасить ваше «Подводное солнце»?

— Кому только могло это прийти в голову! — в ужасе воскликнула мама.