Читаем Лэ, или малое завещание полностью

CXXXVIII

Засим не дам я ни шиша Девицам, чья родня богата, Но отпишу вс? до гроша Служанкам бедным, что за плату Корпят с восхода до заката. Помочь я и бедняжкам рад, Что добывать свой хлеб проклятый Должны у монастырских врат.

СХХХIХ

Монахам что! Они жирны, А девки босы и раздеты, Измождены и голодны, Так что греха большого нету, Коль Изабо или Перретта Любому отвечает: "Да", И адом их карать за это Господь не станет никогда.

CXL

Засим настал черед Марго, Пресоблазнительной толстухи. Вовек, клянусь brulare bigod, Честнее не встречал я шлюхи. Жить с ней, когда мы оба в духе, Нет большей для меня отрады. Кто встретится моей присухе, Пусть ей прочтет сию балладу.

БАЛЛАДА О ТОЛСТУХЕ МАРГО

Слуга и "кот" толстухи я, но, право, Меня глупцом за это грех считать: Столь многим телеса ее по нраву, Что вряд ли есть другая ей под стать. Пришли гуляки - мчусь вина достать, Сыр, фрукты подаю, все, что хотите, И жду, пока лишатся гости прыти, А после молвлю тем, кто пощедрей: "Довольны девкой? Так не обходите Притон, который мы содержим с ней".

Но не всегда дела у нас на славу: Коль кто, не заплатив, сбежит, как тать, Я видеть не могу свою раззяву, С нее срываю платье - и топтать. В ответ же слышу ругань в бога мать Да визг: "Антихрист! Ты никак в подпитье?" И тут пишу, прибегнув к мордобитью, Марго расписку под носом скорей В том, что не дам на ветер ей пустить я Притон, который мы содержим с ней.

Но стихла ссора - и пошли забавы. Меня так начинают щекотать, И теребить, и тискать для растравы, Что мертвецу - и то пришлось бы встать. Потом пора себе и отдых дать, А утром повторяются событья. Марго верхом творит обряд соитья И мчит таким галопом, что, ей-ей, Грозит со мною вместе раздавить и Притон, который мы содержим с ней.

В зной и в мороз есть у меня укрытье, И в нем могу - с блудницей блудник - жить я. Любовниц новых мне не находите: Лиса всегда для лиса всех милей. Отрепье лишь в отрепье и рядите Нам с милой в честь бесчестье... Посетите Притон, который мы содержим с ней.

CXLI

Засим Марьон-карге велю я С Бретонкой Жанной столковаться И школу основать такую, Где яйца кур учить решатся. Лишь в Мен не нужно им соваться В тюрьме там сыро чересчур, Так что амурам предаваться В ней не захочет и Амур.

CXLII

Засим тебе, Ноэль Жолис, Шлю розог свежих я штук двести, И ты душой возвеселись, Об этом получив известье: Тебе подобным - порка к чести, А порет пусть тебя Анри, Дабы следы на мягком месте Потом виднелись года три.

CXLIII

Засим в приюты, в Божедом Не знаю, право, что и дам, Но шутки были б тут грехом: До смеха ль нашим беднякам? Мы шлем им, что не нужно нам Я, скажем, кости жирной птицы, Мной отданной святым отцам. Кто нищ, тому и грош сгодится.

CXLIV

Засим получит с Марны лед Колен Галерн, цирюльник мой, Что радом с Анжело живет, И пусть он держит ледяной Компресс на животе зимой, Чтоб, вытерпев леченье это, Не жаловаться зря на зной, Когда опять настанет лето.

CXLV

Засим ребят пропащих я, Коль в школе у Марьон их встречу, Наставлю - мы ж одна семья! На правый путь короткой речью, Не то зайдут они далече И гром над головой их грянет. Так пусть мне внемлют, не переча, Зане урок последним станет.

ДОБРЫЙ УРОК ПРОПАЩИМ РЕБЯТАМ

Красавцы, розы с ваших шляп Вам снимут вместе с головою, Коль в краже уличат хотя б, Не говоря уж о разбое. Сержанты набегут гурьбою, Суд живо сделает свое... Так помните, шутя с судьбою, Пример Колена де Кай?.

На ставку ставить срам и стыд Жизнь и, возможно, душу тоже. Продулись - вас палач почтит Петлею иль клеймом на роже; А выиграли - ну и что же? Вам все равно не разделить С Дидоной Карфагенской ложе. К чему ж игру такую длить?

И вот еще один совет: Недаром сказано, ребята, Что над грошом дрожать не след, Спускайте ж на вино деньжата В корчме, когда холодновато, В лесу, когда июль припек. Кому оставите их? Кату? Нейдет добро чужое впрок.

БАЛЛАДА-ПОУЧЕНИЕ БЕСПУТНЫМ МАЛЫМ

Кто бы ты ни был - тать полночный, Метатель меченых костей, Доносчик, лжесвидетель склочный, Плут, надувающий людей, С большой дороги лиходей, Пусть расстается ваша братья Легко с добычею своей, Вс? в кабаках на девок тратя.

В урочный час и в неурочный Ломись в корчму, бесчинствуй, пей, Пугай округу бранью сочной, В картежных схватках не робей И, коль не хватит козырей, Не медли передернуть кстати, А выигрыша не жалей, Вс? в кабаках на девок тратя.

Устал ты спать в канаве сточной, Да и к тому ж не грамотей? Так разживись землею срочно, Паши, и борони, и сей, Но вряд ли спину гнуть на ней Захочет остальная шатья, Что шествует по жизни сей, Вс? в кабаках на девок тратя.

Пока вы не в руках властей, Исподнее, обувку, платье Спускать старайтесь поскорей, Вс? в кабаках на девок тратя.

CXLVI

Итак, подумайте, ребята, Чей болен дух, хоть крепок вид, Сколь страшен тот загар проклятый, Которым смерть нам плоть чернит. А если кто-то возомнит, Что может он шутить с судьбой, Пусть сам себя потом винит: В свой час и срок умрет любой.

CXLVII

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза