Lean Impact. Инновации для масштабных социальных перемен

Когда я вернулась в город, группа руководителей показала мне, как они управляют программой. В конторе на стене висела большая расчерченная школьная доска. В левой части доски были перечислены все деревни, а вверху – все запланированные шаги и связанные с ними цели. В конце недели на собрании сотрудники отчитывались, как идут дела, и считали охват населения. Это был хорошо отлаженный механизм.

Однако выйти из замкнутого круга нищеты чрезвычайно сложно, и мы не до конца понимаем, что для этого нужно. Я спросила руководителей программы: «Насколько эффективна ваша деятельность? Каких улучшений в программе вы добились за два года? Как нам увеличить охват населения?» Ответом мне были лишь удивленные взгляды.

Вскоре я поняла, в чем дело. Как и многие другие программы по всемирному развитию, этот проект практически полностью придумали сотрудники штаб-квартиры организации в Соединенных Штатах, несколько лет назад подававшие заявку на грант. Персонал в дельте Иравади просто приводит этот план в исполнение и отчитывается в достигнутом, не наращивая знаний, не корректируя процессов. Хуже того, программа стоимостью несколько миллионов долларов охватила лишь несколько тысяч человек – и это в регионе с населением более 6 млн человек, из которых примерно треть живет за чертой бедности. Можно ли было действовать эффективнее? По истечении четырех лет, выделенных на программу, она будет закрыта независимо от результата. И не важно, продолжает ли этот или соседний регион нуждаться в помощи. Если повезет, рабочая группа найдет новый грант или спонсора. В противном случае придется паковать чемоданы и разъезжаться по домам.

Снова оказавшись в лодке, я нежилась в теплых лучах январского солнца и думала, что должен быть выход. Люди выполняют тяжелую работу, пытаясь что-то изменить, но у них связаны руки. Разовые программы без дальнейшей корректировки не дадут большого эффекта и максимального охвата населения. Мы можем сделать больше. В следующие несколько лет, проводя полевую работу в разных странах – в Либерии, Уганде, Зимбабве, Гватемале, Индии и Монголии, – я наблюдала тот же сценарий.

Я решила, что сделаю своей второй профессией изучение этой отрицательной динамики и найду способы улучшить систему.

Столкновение двух миров

Это решение может показаться странным. Большинство людей, возвращаясь с полевой работы, страстно хотят помочь конкретному человеку или сообществу, а не бороться с бюрократической машиной и управленческими принципами, стоящими за ней. Но я разработчик.

В 2012 году, более 20 лет проработав в сфере компьютерных технологий, я сделала давно намеченный шаг. Я взялась за новую для меня деятельность – менять мир к лучшему. Звучит банально, но моя формулировка была именно такой. Я очень любила решать сложные задачи в технологиях, но знала, что хочу сделать что-то важное в жизни. Вопрос в том, что именно. Я не была специалистом по борьбе с бедностью, по здравоохранению, образованию, охране природы или правам человека. В разработке программного обеспечения я давно перешла на руководящие должности, а следовательно, потеряла квалификацию и уже не могла писать программы. Однако я с головой окунулась в работу с новым предметом, искренне веря в то, что у меня получится действительно помогать людям, а не просто перекладывать бумаги.

Полевая работа в Мьянме стала одним из начальных этапов моего обучения. Я решила: раз уж я надеюсь что-то изменить, то прежде всего следует понять, какая работа в этом направлении уже ведется. Мне повезло поработать с лучшими представителями отрасли: в правительстве США, в руководящей группе международной некоммерческой организации и с их многочисленными партнерами.

Хорошо это или нет, но за восемь лет в компании Google я стала такой же амбициозной, как и все в Кремниевой долине. Мне казалось, что все возможно. В конце 2000-х годов я руководила разработкой программ для мобильных устройств, и основным запросом у пользователей мобильных карт Google Maps была пошаговая навигация. Путь на рынок нам преграждали два монополиста – поставщики картографических данных, которые предлагали лицензионные программы за фиксированную цену, но с ежегодными процентами за пользование. Компания не могла себе позволить такие расходы на бесплатный продукт. Тогда мы обратились к соучредителям Google Ларри и Сергею[2], и они предложили нам грандиозное предприятие: пройти по всем улицам мира и создать собственную базу данных. Индустрия спутниковой навигации, которая зиждилась на том, что пользователи платят за услугу $5–10 в месяц, перевернулась с ног на голову.