Лебедь и медведь

— Эй, это же лебединая принцесса вернулась в страну живых. Я вижу, ты переработала те наркотики, что были в печенье.

— Ты!

Джесси подняла палец и ткнула им в Мейсона, затем куда-то влево, а потом вправо, не переставая моргать.

— Прекрати двигаться.

— А я и не двигаюсь. Это наркотик, который тебя вырубил.

— Я так и знала. Ой. Вспомнила, что хотела сказать. Я же тебе говорила.

— О печеньках? — Он улыбнулся. На лице Джесси было написано торжество, хоть и немного смешанное с растерянностью. — Да, ты была права. Я склоняюсь перед твоей великолепной и точной дедукцией. А теперь, почему бы тебе не устроиться поудобнее на минутку, пока я закончу?

Ее глаза расширились, прежде чем сфокусироваться на нем. Плотно сжимая губы, девушка ткнула пальцем в дыру в его руке, потом — в рану на бедре, а затем — в окровавленные инструменты рядом с запятнанными тряпками на стойке.

— Тебя подстрелили, — заявила она.

— Пустяковая рана, — сказал Мейсон, цитируя старых добрых «Монти Пайтонов»[2].

Джесси посмотрела на него.

— Да ну?

Она ткнула в рану на его руке, и мужчина вскрикнул.

— Идиот. У тебя дыра в твоей дурацкой руке. Почему ты не пошел к доктору Брюстеру, чтобы он проверил и зашил тебя?

Мейсон пожал плечами.

— Мой дом был ближе, и, кроме того, у меня на руках была храпящая принцесса, о которой нужно позаботиться.

— Я не храплю.

— Если вы так говорите, мисс Храпуша. Теперь, если ты закончила издеваться над моими ранами и слабым мозгом медведей, позволь мне закончить?

Она тяжело вздохнула.

— Сядь.

Мейсон сморщил лоб.

— Зачем?

— Так мне будет легче ударить тебя, — сказала она, призрачная улыбка появилась на ее губах. Мужчина попятился, и ее улыбка стала шире.

— Трусишка. Я не собираюсь умышленно делать тебе больно, как бы заманчиво это ни звучало. Но извлечение пули наверняка не особо приятно.

— Я могу потерпеть. Знаешь, я большой медведь.

Он подмигнул, чтобы Джесси поняла, в чем суть. Плохая идея. Она ударила его по раненой руке.

— Ты когда-нибудь можешь быть серьезным?

— Что? Я просто говорю правду. Хочешь посмотреть?

Она издала страдальческий вздох и посмотрела в небо, бормоча: «Почему я?»

— Потому что…

Она прервала его.

— Нет. Не говори этого. Уверена, что это снова будет что-то грязное, а я не в настроении. Передай мне пинцет, прежде чем я потеряю терпение.

— Тебе не обязательно это делать, — мягко сказал он, заметив, как Джесси тяжело сглотнула и неглубоко вздохнула, когда снова сосредоточилась на его ране.

— Я большая девочка. И смогу сделать это, но только ты знаешь, что я не люблю вид крови.

— Это предупреждение, что ты можешь упасть в обморок, и мне нужно поймать тебя?

— Нет, всего лишь предупреждаю, что меня может стошнить, и все это, вероятно, потечет тебе на колени.

Выражение его лица, несомненно, не заслуживало громкого смеха, и Джесси расхохоталась. Он попытался просверлить её в ответ взглядом, но ее лицо светилось смехом, губы изогнулись в широкой улыбке, а глаза засияли, и он подумал, что никогда не видел ее более красивой.

Мейсон сел на унитаз — не самое, конечно, благородное место, — и решил, что сможет справиться с чем угодно, если это означало, что девушка прикоснется к нему. Но на всякий случай он не стал закрывать крышку и развел ноги, молясь, чтобы, если ее все-таки стошнит, она не промахнулась.

Пальцы нерешительно коснулись его руки, и Мейсон посмотрел на Джесси, любуясь тем, как девушка прикусила нижнюю губу, когда уставилась на его рану.

— Ты спас меня.

Она сказала это скорее, как утверждение, чем как вопрос, и он кивнул.

— Как только я увидел, что ты съела печенье, я пошел искать тебя. И почти опоздал.

Осознание того, как он был близок к потере, прошибло его, и Мейсон вздрогнул.

— Тебе холодно. Я постараюсь побыстрее.

Джесси прикоснулась к его ране трясущимися руками.

— Я буду жить, — сказал он сухо. — Ты не должна делать этого. Я, в конечном итоге, сам свалял дурака.

Но даже с трясущимися руками Джесси могла бы извлечь пулю менее болезненно и бескровно, чем если бы он делал бы это сам.

— Я могу сделать это, — пробормотала Джесси, склонившись к ране, ее лицо было достаточно близко, чтобы дыхание трепетало на его коже.

Мейсон ничем не мог удержать растущий интерес своего члена, не мог перестать вдыхать ее запах, позволяя теплому, цитрусовому аромату омывать его ноздри.

Купаясь в удовольствии от ее близости, он даже не вздрогнул, когда девушка ткнула пинцетом в рану на руке. Не издал ни звука, когда она неуклюже прощупала его рану, хотя и заскрипел зубами. В конце концов, она выдернула проблемный кусок металла с возгласом: «Есть!» Ее торжествующая улыбка стоила этой боли, но удовольствие быстро уменьшилось, когда беспощадная принцесса полила рану антисептиком и схватила иглу.

— Хм, я не думаю, что это необходимо, — сказал Мейсон, когда Джесси закрыла один глаз. Кончик ее розового языка показался из ротика, пока она пыталась попасть ниткой в ушко смертоносной иголки.

— Не будь маленьким медвежонком.

— Это твой способ сказать мне, что у тебя большой опыт в штопке? — спросил Мейсон с сомнением.