Лебедь и медведь

— Я — принцесса. Я никогда в своей жизни не штопала вещи, но сейчас это не имеет значения, — сказала она с яркой улыбкой. Девушка опустилась на колени и посмотрела на него с озорной улыбкой. — Я уверена, что это не повредит.

Так мило, от одного этого взгляда его член снова стал подниматься.

Она положила руку с иглой на его бедро и посмотрела вниз.

Мужчина понял, что Джесси заметила его «счастливое» состояние, потому что ее глаза расширились, а рот распахнулся.

— Собираешься позаботиться и о другой проблеме? — поддразнил он.

— Не думай, что мне стало жаль тебя, — прорычала она, проткнув его кожу иглой, а затем поморщилась от его вскрика.

Он положил руку поверх ее.

— Думаю, будет достаточно заживляющего спрея, если ты не возражаешь.

— Решай сам.

Джесси встала и протянула ему бутылку со спреем, прежде чем отойти. Конечно, она выглядела злой, но Мейсон все равно улыбнулся, потому что, несмотря на ее досаду, он точно знал одно. Девушка хотела его. Запах возбуждения щекотал его чувства и заставлял мужчину торопиться с перевязкой, потому что он заполучил принцессу-лебедь в свою берлогу и не собирался отпускать. Даже искушение, спрятанное в украденной корзине для пикника, не возбуждало его так сильно, как мысль о том, что он коснется и попробует Джесси. Туристы могут спать спокойно.

* * *

Джесси шагала по гостиной, оформленной в спокойных тонах, но в новом, современном стиле. По телу проносилось множество эмоций. Облегчение — ведь Мейсон спас ее. Огорчение — ведь он был ранен. Возбуждение от его полуголого состоянии.

И самое главное — досада, потому что, несмотря на все причины не делать этого, несмотря на ее слова, он, очевидно, все еще желал Джесси, и, черт возьми, она тоже хотела его.

Вот почему ей нужно уехать. Сейчас. К счастью, ей не нравились кошельки, поэтому у нее был полный карман денег, да и ключи оказались с собой — не большое утешение, но все же.

Единственная дверь, которая была двойной, как лифт, не открылась.

— Она активируется ключ-картой, — сказал Мейсон совсем близко.

Джесси резко обернулась и отметила, что хоть он он надел широкие штаны, скрывающие нижнюю часть тела, но все равно оставил свою грудь голой на ее обозрение.

Взгляд на темные волоски на его груди не ослабил ее возрастающее возбуждение, а лишь усилил его. Девушка ткнула его в твердый пресс в надежде, что он отступит.

— Отойди, а?

Мужчина шагнул ближе.

— Что ты делаешь? — отрезала она.

— Мне было приказано держаться рядом с тобой в случае, если попытка похищения была преднамеренной.

— Я сомневаюсь в этом. Теперь открой дверь, чтобы я смогла пойти домой.

— Нет.

Он прижался к ней, и, несмотря на то, как крепко ей пришлось вжаться в стену за спиной, девушка не смогла избежать его жара и твердости.

— Что значит «нет»? Ты не можешь просто держать меня здесь.

— Ну, вообще-то, могу.

— Я звоню Хлое.

— Которая поддержит меня, потому что твоя безопасность имеет первостепенное значение.

— Я… Я звоню своему отцу.

Дыхание Мейсона затрепетало у ее виска, прежде чем он потерся губами о ее кожу.

— Сомневаюсь, что ты пойдешь на это. Или ты действительно хочешь выйти замуж за эту чопорную палку, которую выбрал тебе отец?

Нет, но все же… она не могла оставаться здесь. Не могла остаться и допустить, чтобы эти губы путешествовали по щеке и дальше. Ей необходимо остановить это безумие. Мейсон был бабником. Он трахнет ее и бросит. Хуже того, он, вероятно, доставит ей столько удовольствия, что потом она не сможет смотреть на других мужчин… не то чтобы она хотела кого-то другого. Не так, как хотела Мейсона.

— Это неправильно, — прошептала девушка, когда его рот скользнул по ее челюсти.

— Если это неправильно, то почему это так хорошо? — пробормотал он, прежде чем захватить ее губы в плен.

А затем Джесси забыла, почему ей нужно держать его на расстоянии. Ее больше волновало, хочет ли он ее только для перепиха. Было наплевать, что отец ожидал, что она выйдет замуж за незнакомца или что она пожалеет об этом утром. Все, чего она хотела — еще. Еще Мейсона. Больше жаркого удовольствия, которое так сильно взрывалось в ее теле.

К черту последствия. Ее похитили, и она чуть не оказалась обезьяной в какой-то сумасшедшей лаборатории. Девушка заслужила момент блаженства, чтобы вспомнить, что жива. И Мейсон заслужил приз за спасение.

Джесси обняла его и прижалась губами, яростно ответив на поцелуй, который породил цепную реакцию. Его рот стал твердым и упрямым, жестким и требовательным. От горячей похоти у девушки перехватило дыхание, она задыхалась, ее рот раскрылся для страстного, настойчивого языка.

Завязалась влажная дуэль — их языки скручивались и извивались в танце, она ощущала прикосновения Мейсона каждой клеточкой тела до самых пальчиков. Но больше всего наслаждалась этим ее киска, увлажняясь и дрожа от болезненной потребности.