Лебеди остаются на Урале

Обидно, что она так ошиблась в Белове: принимала его за человека, который призван найти нефть на Урале. Он, может быть, и найдет нефть, но она не согласна быть слепой исполнительницей чужих честолюбивых планов. И дело тут не в славе. Сначала Великорецкий, а теперь Белов, каждый по-своему, отняли у нее чувство вдохновенной радости, которое должно сопутствовать самоотверженному и тяжкому труду скитальца-геолога. Они убили ее мечту, а работать из-за одной зарплаты, как Хамзин, она не хочет.

Нет, лучше уехать!

— Прощайте, Казимир Павлович. Что передать Москве?

— Прощайте, Людмила Михайловна, — устало откинулся на подушку Великорецкий. — В Москву я подробно напишу. Пусть Шаймурат отвезет вас на станцию.

— А как же вы один останетесь? — запротестовала она.

— Ничего, Хамзин приставит ко мне кого-нибудь из рабочих. Счастливого пути!

И вот настала минута, когда все чемоданы и рюкзаки погружены в телегу. Перед палаткой стоит запряженная лошадь. Впервые Людмиле Михайловне захотелось плакать. Она отвернулась, чтобы смахнуть слезинку, застрявшую в ресницах.

Шаймурат напоследок спросил:

— С Хамзиным попрощалась?

— Да.

— Ничего не напишешь Белову?

— Нет.

— А что ему передать?

— Ничего.

Старик осуждающе покачал головой: так нельзя уезжать.

Тогда она сказала:

— Передашь, что желаю ему удачи.

2

Неожиданный отъезд Миловановой поразил Белова. «Девчонка!»

— На мой взгляд, вы поступили недальновидно, отпустив Людмилу Михайловну, — упрекнул он Хамзина. — Мне удалось отвоевать площадь для буровой конторы. Оборудование в пути. Теперь нам дорог каждый специалист.

— Насколько мне известно, Казимир Павлович удерживал ее до последней минуты, но она настояла на отъезде. Что ж тут поделаешь?

Они вдвоем вошли в палатку начальника экспедиции.

Великорецкий держался молодцом. Даже приподнялся, увидев своих коллег. Спрятав страдальческую улыбку, он сказал Белову:

— Вы совсем забросили базу экспедиции. Следовало бы побывать на местах горных разработок. Кстати, Сагит Гиззатович пополнил геологическую карту интересными находками.

Белов, к удивлению начальника экспедиции, принял близко к сердцу совсем другое — отъезд Людмилы Михайловны.

— Видно, вы недостаточно настойчиво уговаривали Милованову остаться. Мы не имеем права разбрасываться такими работниками, как она. С какими глазами мы будем требовать новые кадры в главке? Надо ее вернуть.

— Слишком поздно вы спохватились. Завтра в полдень она приедет на станцию, а через двое суток будет в Москве.

— Придется мне самому ехать за ней.

Хамзин улыбнулся.

— Вряд ли она вас послушается. Мы ее лучше знаем.

Белов вышел из палатки.

— Буран, оседлай мне свежего коня. Еду на станцию.

— Лучше ехать с утра.

— Это почему же?

— Дальняя дорога, мало ли что может случиться…

— Чепуха!

— Одному вам ехать нельзя, — насупился Буран. — Я тоже поеду.

— Это еще что за новости? — рассердился Белов. — Делай то, что приказывают. Останешься тут: Шаймурат уехал, некому ухаживать за больным… За него головой отвечаешь. Понял?

Белов больше всего боялся, что Милованова может неправильно понять его преследование. Она нужна ему как геолог, и только. И он постарается ей это объяснить…

Проскакав километров десять, он дал передышку коню. Солнце садилось, косыми лучами лаская верхушки деревьев. Птицы тихо щебетали, готовясь ко сну. Он невольно залюбовался красивой лесной опушкой.

Чем дальше он углублялся в лес, тем ближе подступали к дороге лохматые деревья. Все реже и реже встречались веселые, живописные полянки.

Он хотел представить себе лицо Миловановой, когда она увидит его. Обрадуется? Вряд ли. Удивится? Скорее всего.

Что он ей скажет? Потребует вернуться в экспедицию. Но она ведь может не послушаться. Что тогда? Он очутится в смешном положении и перед ней и перед экспедицией. Да, это, пожалуй, посложнее, чем провести еще одно собрание с крестьянами.

Впереди, на повороте дороги, Белов увидел двух людей. У одного из них ружье, у другого — винтовка. «Наверно, охотники!» — обрадовался он и натянул поводья, чтобы нагнать их: в компании веселее.

Однако, вспомнив недобрую славу о лесах, оглянулся и увидел позади себя еще двух вооруженных людей. «Странно, — забеспокоился он. — Вроде как под конвоем еду».

Теперь он почти не сомневался, что угодил к бандитам. Как быть? Без оружия бесполезно вступать в борьбу с четырьмя вооруженными людьми. И бежать уже поздно. Остается только ждать, чем все это кончится.

Его конвоиры шли некоторое время в одном направлении с Беловым, пока передние не остановились у обочины дороги. Все сомнения исчезли — влип в скверную историю!

Белов продолжал ехать. Когда поравнялся с людьми, они подняли винтовки. «Красноречивая команда», — усмехнулся он.

— Слезать, что ли? — спокойно спросил Белов.

— Сходи!

Подошли и те двое, которые шли сзади. Белов внимательно оглядел бандитов. Одежда поистрепалась, отметил он. Не легко жить в лесу. У одного прогорел рукав у костра. Вооружены чем попало: берданка, обрезы, только одна настоящая трехлинейка. Бандиты смотрели хмуро, но без злобы.

— Какой номер сапог? — спросил один, блеснув узкими глазами.