Лебединая дорога

Урмане встретили оленных людей, как ближнюю родню. Пригласили в дом, но те не пошли: на вольном воздухе оно привычней. Только заглянули проведать Халльгрима — и наружу. Живо растянули припасенными шестами кожаные палаточки-чумы, разложили костры… Устраивались прямо на просторном дворе, как видно, хозяевам доверяли. А коней рогатых выпрягли и пустили пастись — добывать из-под снега широкими копытами жухлую траву и пестрых мышей.

Звениславка поймала за руку Скегги, и тот торопливо рассказал ей, что это приехали из своего Финнмерка люди племени квеннов. Привезли дань. А привела их старуха охотница по имени Бабушка Лосось!

Любопытная Звениславка долго ходила между палатками. Благо никто не гнал. Смотрела, как квенны с урманами снимали с нарт моржовые клыки, красную рыбу, птичий пух и меха. То-то будет чем торговать на будущее лето! Богатая дань — за страх такую не соберешь. Да чтобы сами везли!

Знать, не одни квенны жили в той полуночной стороне. Был и лютый враг, от которого Халльгрим их защищал. Тут припомнились было какие-то разговоры о давней поездке братьев в Финнмерк… но вот беда — говорили о том в Сэхейме всегда неохотно, как о деле, принесшем великую неудачу. И с чего бы такое, дань-то — вон ведь лежит?

Однако расспрашивать Звениславка все равно не решилась. Даже Скегги. Что еще выплывет — может, лучше бы и вовсе не знать…

На другой день она снова гуляла по двору, обходя дымившиеся костерки.

Рассматривала квеннов в их оленьих одеждах и шапках с пушистыми кисточками.

Женщин, что прямо на морозе кормили грудью детей… Другому смотреть и то холодно, а этим что с гуся вода. Видать, крепкие охотники подрастут!

— Брусничника, — окликнули ее сзади. — Подойди, брусничинка, дай тебя разглядеть…

Перед одной из палаток у маленького яркого костра сидела на нарте женщина-вождь. Звениславка подошла к ней, робея: сама видела, как другие квенны чтили старуху… и побаивались, кажется.

Бабушка Лосось усадила ее на нарту подле себя, взяла за руку и вдруг спросила:

— Что, не принесешь сына своему мужчине? Может, травы какой дать или слово над тобой сказать?

Лицо у нее было в морщинах, что печеное яблоко, но глаза — быстрые, зоркие: охотилась бабка удачливее молодых. Звениславка почувствовала, как жаром охватило щеки…

— Он… не мой мужчина… мой мужчина… далеко! А здесь я не своей волей живу.

Почему-то она сразу смекнула, что речь шла об уехавшем Хельги… Бабушка Лосось по-птичьи склонила голову к плечу и долго смотрела на нее, ничего не говоря, и вроде бы жалость проступила в ее карих глазах.

— Где же твое стойбище, брусничинка моя? Звениславка махнула рукавицей в ту сторону, где, не в силах подняться над горами, желтым заревом тлело солнце.

— Там… и много дней пути…

Бабушка Лосось кивнула головой — поняла, мол. И надолго умолкла. Потом, протянув руку, коснулась застежек Звениславкиного плаща, тех двух лиц, старого и молодого.

— Все-таки ты — его женщина, — проворчала она. — Он выбрал тебя, и я это вижу. А мог взять любую мою озорницу, красивую и веселую, как чайка весной. А ты знаешь, брусничинка, отчего у него в глазах ночь?

Звениславка ответила растерянно:

— Его помял на охоте белый медведь… Женщина-вождь испуганно взмахнула оленьими рукавами:

— Не называй имени Хозяина Льдов, он может услышать и прийти туда, где о нем говорят неосторожно! Ты, глупая, не знаешь, что он иногда крадет женщин, и те женщины потом приносят домой маленьких сыновей! Нынче снег выпал в четвертый раз с тех пор, как твой мужчина вместе с братом приехали к нам по морю в том большом челне, у которого на носу злой зверь. Они пристали к нашему берегу, и мои внуки вынесли менять добрые шкурки. Братья дали взамен мягких тканей и железных гвоздей, а потом стали спрашивать, что нового слышно.

Бабушка Лосось задумчиво погладила седые косы, никогда не знавшие ножниц: как бы не подхватил срезанные волосы злой дух-оборотень да не наделал беды… И продолжала:

— Тогда-то мои внуки пожаловались на Хозяина Льдов, что поселился поблизости и таскал оленят. И мои внуки не смели к нему подойти, потому что не простой это был зверь. Не брали его ни стрелы, ни острые костяные копья, много охотников погубил! А твой мужчина и его брат, тот, что теперь лежит в доме, сказали, что это дело для воинов. И пошли на Хозяина Льдов вдвоем…

Звениславка слушала, не перебивая. Только сердце невесть почему отчаянно колотилось.

— Хозяин Льдов беспощаден и могуч, — продолжала Бабушка Лосось. — Братья одолели его, но он ранил обоих. А уже умирая, ударил твоего мужчину лапой по голове. И на другое утро он стал спрашивать, что такое случилось и не погасло ли солнце. А потом попросил, чтобы брат дал ему смерть, но тот не послушал. И потому-то мои внуки всякий год приезжают сюда за ножами и головками для стрел, чтобы Хозяин Льдов знал, какие великие охотники пришли нам на помощь. Принеси сына своему мужчине, брусничинка, и это будет охотник еще лучше отца.

Звениславка вдруг вскочила на ноги… не помня себя, кинулась наутек.

Остановилась только за домом. Глотала мерзлый воздух и никак не могла отдышаться…