Лебединая дорога

— Ты думаешь, они отправят тебя обратно к Харальду Косматому?

Вигдис сказала:

— Мне все равно, чей топор уменьшит его в росте. И мне все равно, насколько я его переживу!

Халльгрим хевдинг возвысил голос с кормы — так, чтобы одинаково хорошо слышали на всех трех кораблях:

— С ярлом разговаривать буду я сам. Остальным молчать!

И добавил, и опять не нашлось человека, который не сумел бы услышать:

— А если кто встрянет, когда буду говорить… повешу.

Вигдис сказала звенящим голосом:

— Тогда тебе придется повесить меня! Никто ей не ответил. Даже Видга.

Бьерн вынул из-под палубы белый щит и подал его вождю. Халльгрим повесил его за спину и встал на носу, положив руку на спину дракона. Корабли не спеша работали веслами, и чужие корабли медленно приближались. Это были настоящие боевые снекки: узкие, стремительные, как летящие стрелы! Может быть, они и плоховато годились для походов через полмира, но в прибрежных водах равных им не было… Халльгрим не сделал попытки обойти их стороной. Догонят все равно, и кто потом поверит, что ты не бежал. Когда до снекк осталось менее полета стрелы, прозвучала команда, и два его корабля остановились, вспенив веслами воду. Черный драккар выдвинулся вперед. И замер посредине между теми и другими.

Сотни глаз смотрели на Халльгрима вождя… Халльгрим вытащил из-за спины свой белый щит и высоко поднял его в вытянутых руках.

И всей кожей ощутил, как впереди и позади опустилось множество рук, уже стиснувших древки и рукояти… Что бы там про них ни говорили — венды тоже были людьми. И тоже старались обходиться без сражения, когда могли.

Передняя снекка легонько пошевелила веслами и подошла к черной лодье.

Подозрительно косилась на Халльгрима изваянная на форштевне тварь: сплошные зубы и глаза. Вот только походила она больше не на дракона, а на взбесившегося коня.

Стоявший на носу был молод. Моложе Халльгрима. Волосы у него были прямые и русые и схвачены на лбу ремешком. Серые глаза смотрели внимательно в упор.

Теперь корабли лежали так близко один от другого, что Халльгрим и венд могли бы дотянуться друг до друга руками. Хозяин снекки заговорил первым:

— Здравствуй, если с миром идешь… Издалека ли ты, вождь?

— Мои люди зовут меня Халльгримом сыном Виглафа из Халогаланда, — ответил ему викинг. — А ты кто такой, чтобы здесь распоряжаться?

Венд неожиданно улыбнулся:

— Соотчичи твои зовут меня Ольгейром ярлом…

Он владел северной речью не хуже, чем своей родной. Он сказал:

— Если бы я приехал к тебе в Страну халейгов, ты, но, тоже захотел бы знать, куда я иду и что мне понадобилось! Поэтому не сердись, если и я тебя спрашиваю.

Халльгрим не видел, как Рунольвдоттир приподнялась позади него, чтобы крикнуть: смотрите все — Виглафссон унижается перед вендом, вместо того чтобы пинком отогнать его прочь! Не крикнула. Жесткая рука зажала ей рот намертво пригвоздила к палубным доскам. Видга меньше всего позаботился о том, чтобы сделать это учтиво…

— Мы идем в Стейннборг к Торлейву конунгу Мстилейвссону, — сказал Халльгрим. — И я не намерен мешать тебе собирать дань со здешних финнов, Ольгейр ярл. Но если бы ты позволил нам пойти на торг и запастись едой и одеждой, мы были бы тебе благодарны. Или хоть пропусти нас дальше без боя. Есть у нас мечи, но найдется и чем заплатить!

Хельги Виглафссон молча кусал губы: вот уж чего он никак не надеялся в своей жизни увидеть, так это Халльгрима хевдинга, толкующего наподобие Эрлинга бонда… Вигдис яростно пыталась укусить Видгу и вырваться у него из рук. Видга так и не выпустил ее, но про себя решил, что, пожалуй, болеть ей было уже достаточно — пора бы и приставить к работе…

А воевода Олег, Ольгейр ярл, смотрел на Халльгрима и думал. Был он молод, но повидал столько, что хватило бы на десять седобородых мужей… Он видел, что Халльгрим смертельно устал от бесконечной заботы, от необходимости спать вполглаза и вполуха, от самой мысли о том, что нигде в широком и людном мире его не ждала домой ни одна живая душа…

Однако тронь его, и добро, если из четырех снекк доберется до берега одна. Это он знал.

— Верно, большое немирье нынче у вас в Халогаланде, — сказал он Халльгриму. Халльгрим ответил:

— Нас здесь трое братьев, и с нами весь наш род и все наши люди.

Олег кивнул. Может быть, он понимал Халльгрима лучше, чем это удалось бы другим. Кто поймет-бездомного, как не сам потерявший родной кров!

— Я тебя пропущу, — сказал он халейгу. — Запасайся на торгу всем, чем пожелаешь.

Он повернулся и что-то крикнул гребцам на своем языке… Длинные весла живо развернули снекку и погнали ее назад. Халльгрим почти ждал, чтобы венды ушли на север, в свой городок. Но когда драккары двинулись вперед, снекки пошли рядом. Увидев это, Халльгрим только усмехнулся про себя: ну еще бы…

Передняя снекка снова оказалась совсем близко, и Ольгейр ярл сказал ему:

— Нам нынче по пути…

К той весне Белоозеро еще не успело стать богатым и крепким городом, которым ему предстояло сделаться впоследствии, под сильной словенской рукой…

Тогда это было просто селение, и притом не очень-то большое, даже еще не обросшее защитной стеной.