Лебединая дорога

Приди они к Плоской Гряде в самую сушь — и пришлось бы надрываться не меньше, чем на волоке меж Вытегрой и Ковжей. А ведь этот порог был только первым в целом семействе быстрин, и тянулись они на множество поприщ вниз по реке. Кроме Плоской Гряды, была еще Черная, а еще Сосенка, Березка, Коленец, Змея, Бесповоротное Плесо и иные. И у каждого — свой особенный нрав, свое течение, своя глубина! И никакой дядька Любочад не ждал здесь с ватагой, готовой помочь протащить корабли.

Однако им все-таки повезло. Высокую воду удалось схватить за самый кончик хвоста — драккары прошли над порогами, и люди только придерживали их с берега за канаты. Лишних рук не было. И Халльгрим радовался тому, что здешние финны, кажется, уже попривыкли жить за щитом Ольгейра ярла в мире и тишине — первыми нападали редко…

И тем не менее на кораблях услышали его строгий приказ: поодиночке от берега не отлучаться.

Первые несколько порогов удалось благополучно миновать в один день.

Потом случилась непредвиденная остановка.

Однажды, когда корабли подогнали к берегу и стали готовить еду, Видга и Скегги вместе отправились в ближний лес. Зайдя за деревья, сын хевдинга поручил Скегги свой меч и нырнул в кусты. И буквально тут же стрелой вылетел назад!

— Там камень, — сказал он малышу, выхватывая у него свое оружие и торопливо пристегивая к поясу. — А на камне руны!

Они со всех ног помчались обратно к кораблям. Выслушав сына, Халльгрим недовольно спросил:

— Ну и что, что камень? Мало у нас наставлено памятных камней…

Зато Хельги сразу же велел позвать Улеба:

— Где там этот Ульв трэль! Пускай он посмотрит руны и скажет, что они говорят!

Замшелый валун безмятежно грелся на солнце посреди круглой поляны. У ног камня толпилась цветущая земляника, а крутой серый лоб и вправду украшали кривовато врезанные буквы.

Улеб долго приглядывался к надписи, шевеля губами и хмуря широкие брови.

— Ну? — спросил Хельги нетерпеливо.

— Добро положил… — пробормотал Улеб. — Дальше сколото, не разберу, — Клад! — хлопнул себя по бедру средний Виглафссон. — Правильно он читает, Ас-стейнн-ки?

Звениславка кивнула.

— Здесь надо искать клад! — сказал Хельги. — Добро положил!

— Кто же прячет клады там, где все ходят и ездят? — спросил Халльгрим спокойно. — Мало ли кто мог куда положить какое добро и написать об этом на камне!

Но Хельги только отмахнулся. Сотня сильных мужских рук долго толкала и раскачивала вросший в землю валун. И наконец камень со вздохом уступил и дал повалить себя набок. Принесенные лопаты жадно впились в каменистую лесную землю… Вот-вот потревожат трухлявое дерево сундука или ударят в круглую крышку котла, полного серебряных украшений!

Время шло…

Взмокшие и очень злые, все они сидели на краю вырытой ямы, рядом с выкорчеванным валуном. И кто-то из них указал пальцем в подсохшее каменное пузо:

— Да тут еще что-то написано! Наверное, где искать!

Снова кликнули Улеба и велели читать. Улеб почистил палочкой брюхо валуна, вывернул шею и прочел — громко, со злорадством:

— Не ищи того, чего не клал!

Хельги Виглафссону сразу же захотелось переломить свою лопату то ли об камень, то ли о спину Улеба, но он и виду не показал. Недовольно ворчавшие воины уже отряхивали руки, когда он неожиданно распорядился:

— Заваливай яму!

Непонятный приказ все равно остается приказом… Халейги вновь взялись за лопаты — зарыть бы в этой яме того, кто разукрасил валун! А Виглафссон еще и велел для чего-то разровнять и утоптать землю, так что все приняло почти прежний вид. Если не считать растерзанного земляничника и лежавшего на боку валуна. Сын Ворона первым подошел к камню и навалился плечом:

— А теперь поверните-ка его на место! Так же, как он стоял!

Все сделалось ясно. Викинги с хохотом облепили валун. Даже Улеб и тот по своей охоте подошел помочь. Камень оставил их в дураках — только потеряли из-за своей собственной жадности добрых полдня. Но зато можно было хорошо проучить всех остальных, кому еще случится идти этим путем. И ведь требовался умница вроде Хельги Виглафссона, чтобы догадаться продолжить обман!

Они заботливо поставили камень на место, постаравшись, чтобы надпись нельзя было не заметить.

Больше на извилистой и длинной Шехсне с ними не случилось ничего такого, что следовало бы запомнить… Минуло несколько дней, и мать всех рек, великая Рось, в должный час подняла их на широкой синей ладони, дохнула теплым ветром и точно принялась рассматривать: это еще что за диво пожаловало?

Теперь корабли двигались так: Халльгримов черный шел впереди, за ним — красный драккар Эрлинга Виглафссона, и последним — расписной. Звениславка, ехавшая с Эрлингом, так и рвалась на переднюю лодью. Кременец делался все ближе, того гляди, со дня на день встретится дозорный отряд если не самого Чурилы Мстиславича, то кого-нибудь из его бояр… Халльгрим понимал, что при такой встрече без нее трудно будет обойтись. Но на корабль к себе не брал, как ни просила. Даром, что ли, и он сам, и все его люди которую ночь спали в одежде и держали под руками мечи.