Лебединая песнь

– Это для арестованного священника. Понял?

Петя прибежал к Мике, задыхаясь:

– Секретная организация! Тайные собрания! Доверяю тебе, как другу! Смотри, держи язык за зубами! – тараторил он.

– Здорово! – воскликнул Мика, когда наконец понял, в чем дело. – Молодец – твоя мать! Всякая другая на ее месте, проводив мужа в лагерь, кудахтала, как курица: не ходи туда, не ходи сюда, будь осторожен! А она не прячет детей за печку. Тайные собрания! Это открытие!

– Несгибаемая римлянка! – воскликнул в восторге Петя.

– И в самом деле римлянка, а вот моя Нина – только «ии».

– Что такое «ии»? – с недоумением спросил Петя.

– Дурак! Неужели не понимаешь? Советское сокращение! Заместитель комиссара по морским делам – «замком по морде», так ведь? Понял теперь что такое «ии»? Испуганный интеллигент! Вот что такое! Самый распространенный термин. Бежим, надо оправдать доверие. Я, конечно, с тобой, – Мика схватил пальто и, сделав несколько механических движений, пытаясь застегнуть отсутствующие пуговицы, бросился к двери.

Их приняли в маленькой тесной кухне. Оба с любопытством косились на даму в черном, пока она упаковывала передачу. Она была уже пожилая, с белыми волосами и благородной осанкой. Она спросила Петю о здоровье матери и сестры и сказала: «Я постараюсь прислать вам на помощь кого-нибудь из наших девушек», – потом спросила, не было ли писем от Петиного отца и прибавила:

– Передай матери, что мы всегда поминаем его имя на вечерней молитве.

Потом спросила:

– Это Мика?

Мальчикам ясно стало, что ей известны все подробности жизни Валуевых.

Вручая передачу, дама протянула Пете незапечатанный конверт и сказала.

– Твоя мать хотела иметь предсмертное письмо владыки Вениамина – вот, я переписала для нее.

Петя взял все так же озадаченно. Дама улыбнулась и сказала:

– Если хотите прочесть, можете это сделать, – и, закрывая двери, прибавила: – Спасибо вам, мальчики.

Оба Аякса переглянулись.

– Тайная христианская община!

– Да, да, только не сектантская – если священник и митрополит.

– Конечно, нет – церковная, как во времена Нерона.

– Прочтем письмо?

– Прочтем.

Уселись на окно.

«В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым одушевлением. Я глубоко сожалел, что дни мученичества уже миновали. Времена переменились – открывается возможность снова страдать за свою веру…»

Мальчики переглянулись: мученичество!… Люди, которые осмеливаются не подчиняться директивам партии и остаются верными религиозным идеалам, люди, которые умирают за идею, – они есть!!!

То, что они прочли дальше, было уже не столь интересно и важно, – все, что было нужно для них, заключалось в этих нескольких строчках, которые словно приоткрыли перед ними новые дали.