Лебединая песня ГКЧП

«Если вы до начала весны не примите решение, может последовать холодная война», — пугал нас американец.

У нас же были другие планы. В конце весны в ФРГ должны были состояться парламентские выборы, где, безусловно, все шансы на победу имели социал-демократы. Именно с ними нам и хотелось завершить такие переговоры. Ибо вслед за подписанием соответствующих документов нам предстояло вывести свои войска, оставить все, что было построено нами для обустройства своих войск. Но требовались компенсации, причем в огромных размерах. Они исчислялись десятками миллиардов марок. Ведь предстояло не только оставить поселки, школы, детские сады, магазины, дороги, полигоны и т. п. Суммарно получалось не менее 30 млрд. западногерманских марок.

В последний день дискуссии мы дали понять, что к весне готовы завершить переговоры.

Вернувшись в Москву, мы с Бондаренко подготовили соответствующий отчет. Работа делегации получила одобрение.

Все это было в конце лета. Но проходит всего несколько недель, и Горбачев, встретившись в Железноводске с западногерманским канцлером Колем, предложил немедленно подготовить все необходимые документы по германскому вопросу. Известно, что Коль поначалу ушам своим не поверил. Попросил переводчика еще раз переспросить президента Горбачева. Но все подтвердилось. И, как любил говорить Михаил Сергеевич, «процесс пошел».

Он принес нам в исторической перспективе печальные результаты. В ГДР быстро прошла «бархатная революция». Хонеккера отстранили от власти демократы, а потом и их самих отрешили от власти другие силы, сломавшие не только Берлинскую стену, но и поглотившие независимое немецкое государство ГДР.

У нас в Москве позднее побывал авторитетный социал-демократический деятель Эгон Бар, занимавший в «теневом кабинете» Германии сразу несколько постов, в том числе обороны и финансов. На «тайной вечере» он не переставал удивляться нашим поспешным решениям. Социал-демократы в случае воссоединения Германий могли, придя к власти, предложить сумму денег, значительно превышающую компенсацию наших прямых потерь плюс финансирование обустройства выводимых в СССР войск.

«Зачем вы так поторопились, не дождавшись выборов и нашей победы? — корил нас Э. Бар. — Теперь выиграют наверняка христианские демократы, а они вам даже и положенную сумму не выплатят».

Так оно и вышло. И даже хуже вышло. Предполагалось, что будут подписаны многосторонние документы, которые особо подтвердят, что после нашего ухода из ГДР и воссоединения Германий НАТО не посмеет распространять свое влияние на бывшие соцстраны Восточной Европы и не втянут их в свое сообщество. А что вышло? НАТО стоит у наших границ в Прибалтике, а в Польше и Чехии даже хотят разместить системы ПРО. Есть даже намерение втянуть Украину в НАТО.

Вот чем обернулась политика Горбачева, снискавшего потом звания «человека года» и «лучшего немца».

Признаюсь, эти факты не нашли тогда должного отражения на нашем телевидении и на лентах ТАСС. Гласность и демократизация к этому времени уже сворачивались.

Глава XVIII КРУТОЙ ПОВОРОТ В СУДЬБЕ

Еще в конце 1988 года, перед переходом из Гостелерадио в ТАСС, я стал чувствовать, что с нами происходит что-то опасное: мы можем утратить страну, великую державу. Наверное, как и у многих, всколыхнулось в глубине души чувство патриотизма, гордости за великую историю. Что лежало в основе моего внутреннего беспокойства? Меня, например, очень волновало, что мы занялись самым настоящим самоедством. В нашей истории много печальных и черных, страшных страниц, особенно в период сталинских репрессий. Об этом много и справедливо говорилось, писалось в прессе. Мы должны были пройти катарсис. Но когда возникли силы, которые под видом критики, иногда маскируясь, а нередко в открытую стали отрицать вообще все положительное, что было в нашей истории, я не мог этого принимать. Да и сейчас не принимаю огульного и бездоказательного критиканства. Меня возмущало сплошное самобичевание, саморазоблачение, доведенное до самоедства. Поспешная суверенизация привела к расстройству межхозяйственных связей, к расстройству всей системы экономического снабжения, а в конечном счете — к великим экономическим потрясениям.

Стала быстро развиваться теневая экономика. Кооперативы в том извращенном варианте, в котором они у нас складывались, начали переманивать лучших работников из сферы производства в сферы посредничества, спекуляции, скупки и перепродажи. Особенно пострадало на этом строительство. Перепродавались, разбазаривались материалы, детали, запчасти. Строительные кооперативы брали огромные кредиты и раздавали их на зарплату, взвинчивали цены на услуги. Дельцы обогащались, люди нищали, казна пустела, надвигался крах. Потом многие кооперативы, делавшие прибыли из воздуха, обанкротились, но свой куш они сорвали.