Лебединая песня ГКЧП

Возвращаясь к принципиальным оценкам, снова подчеркну, что главной ошибкой в ходе перестройки оказалась неспособность правительства гармонично совместить два процесса, две реформы — экономическую и политическую. К тому же Горбачев и правительство потонули в различных проектах — глобальных, фантастических, кабинетных, полностью оторванных от подлинных реалий действительности.

Вот обо всем этом думалось, когда в начале ноября 1990 года у меня появилась возможность отправиться в отпуск.

Выбор пал на Крым, и мы не ошиблись. В осеннюю пору южный берег особенно прекрасен. Море еще хранит тепло жарких летних дней, листва вечнозеленых деревьев слегка покрыта матовой паутиной седины, а нависшие над побережьем горы раскрашены багряно-золотистыми цветами живописной абстракции. Воздух насыщен морскими солями, дышится легко, душу окутывают покой и умиротворение. Бархатный сезон в природе действует успокаивающе на взвинченную нервную систему, расслабляет, настраивает на философское отношение к миру.

Среди тенистых аллей санатория «Нижняя Ореанда» есть где раствориться, уйти от навязчивых встреч, возбужденных разговоров, назойливых знакомств. По натуре я человек общительный, компанейский. Но после года напряженнейшей работы на износ хотелось отдышаться, осмотреться, подумать, побыть наедине с собой. И с Галей. Это моя жена. Друг и настоящая опора. Я перед ней в неоплатном долгу. Начиная с 1985 года она, живя со мной, оставалась без мужа. Мы виделись рано утром, когда я, торопливо прожевав бутерброды и запив их на ходу кофе, уезжал на работу, и поздно вечером, когда разбитый и усталый возвращался домой.

Нам повезло с погодой. Тихая осень, солнечное голубое небо. Часто ходили по горным тропам. По вечерам гуляли вдоль кромки моря, наблюдая, как приливы ленивого прибоя, словно нехотя, выбрасывали на берег длинные языки и поспешно откатывались, увлекая с собой в пучину мелкий галечник. Думалось, так бывает и с людьми: доверятся обволакивающей теплоте отношений, вальяжности, внешней доброжелательности, расположению и не заметят, как оказываются в плену могучей хватки. В цепких объятиях чьей-то власти, ломающей, крушащей, не задумываясь, судьбы, чью-то жизнь.

А когда начинали сгущаться ранние осенние сумерки, падавшие неожиданно и быстро размывавшие очертания предметов, деревьев, строений, мы любили смотреть, как входят в ялтинский порт и выходят из него усыпанные гирляндами ярких огней пассажирские лайнеры. Даже будучи в зрелом возрасте, я всегда воспринимал море и все, что с ним связано, глазами героев книг Жюля Верна, Александра Грина — путешественников и романтиков. Наверное, потому, что для меня, деревенского мальчишки, до семнадцати лет не видевшего даже паровоза, большие города, дальние страны, чья-то далекая и загадочная, полная приключений жизнь всегда была чем-то притягательным.

Я стал уже привыкать к безмятежности. Но вот 5 ноября, вернувшись после очередной процедуры, я застал трезвонящий телефон. Сняв трубку, услышал спокойный, рассудительный голос Евгения Максимовича Примакова. Он был краток. Спросил, как отдыхается, хороша ли погода, и без перехода сообщил, что сразу же после праздников необходимо быть в Москве и готовиться к встрече с президентом. Она состоится между 10 и 12 ноября.

— Речь, скорее всего, пойдет о том, чтобы вас назначить на новую должность, — сказал он.

— Не Гостелерадио ли? — спросил я.

— Приедете — узнаете. А пока собирайтесь домой, заказывайте билеты.

Не мешкая, пока не было жены, я успел переговорить с главным врачом санатория, оформить билеты, начал собирать вещи. За этим занятием меня и застала Галя. Я рассказал ей о разговоре с Москвой. Она помрачнела, изменилась в лице. Была очень взволнована. Она хорошо помнит, как я работал на телевидении, помнит, что не было выходных, не было фактически дня, чтобы я приехал домой раньше 9 вечера. Она сама говорила: «С того времени, как ты стал руководителем телевидения, я практически потеряла мужа». Теперь перспектива перед нами вырисовывалась куда более печальная, потому что, если сравнивать год 1985-й с годом 1990-м, то за пять лет ситуация в стране резко усложнилась.

В политическом плане последние полтора-два года стали временем сильных противостояний, демонстраций, митингов, взвинченной обстановки, которая накладывала отпечаток на все стороны не только общественной жизни, но и на жизнь почти каждой семьи. Особенно если учесть, что где-то с конца 1988 года стала резко ухудшаться экономическая, социальная ситуация, быстро росли цены. Мы становились свидетелями не только затянувшегося Карабахского конфликта, по всей стране вспыхивали десятки сложных, противоречивых конфликтов в различных районах Прибалтики, в Молдове, на Кавказе, в Средней Азии.