Лебединая песня. Любовь покоится в крови (сборник)

В пятнадцать минут шестого они пересекли мост и свернули на Холивелл. Предположение Адама насчет квартирной хозяйки оказалось верным. Крупная меланхоличная женщина, явно религиозная, в разговоре с ними, перевирая, цитировала Библию относительно того, где находится душа после смерти. Было ясно, что она весьма невысокого мнения о своем покойном постояльце и у нее нет сомнения, где будет пребывать его душа. Как только заговорили о спиртном, она тут же заявила, что в ее доме ему не место. Это подвигло Фена на бесплодный спор о первом чуде, совершенном Иисусом во время брачного пира в городе Кане, близ Назарета, когда Он претворил воду в вино. Но она осталась непреклонной. Это немного задержало их отъезд.

– Вы оказались правы, – заметил Фен, когда они двигались обратно по Брод-стрит. – Ну, слава богу, одной проблемой меньше.

– И как вы собираетесь найти этого Уилкса? – спросил Адам.

– Поищу в барах, – ответил Фен без тени сомнения.

– Вы с ним хорошо знакомы?

– Слишком хорошо. Мы с ним коллеги. Он пожилой, но очень шустрый. Дошел до того, что принялся воровать у меня виски.

Им повезло. Они нашли Уилкса сразу, он ждал открытия бара в «Булаве и скипетре».

Фен представил Адама и сразу перешел к делу:

– Вы действительно провели вчерашний вечер в обществе композитора Чарльза Шортхауса?

– А вам-то что, с кем я провожу время? – сразу огрызнулся Уилкс. – Нехорошо совать нос в чужие дела.

– Человека убили. Я веду расследование.

– Ах вот оно что.

– Ну и как насчет вчерашнего вечера? Вы встречались с Чарльзом Шортхаусом?

– Да, – ответил Уилкс. – Он был со своим дьяволом с юбке.

– Каким еще дьяволом? – притворно удивился Фен.

– Дьявола зовут Торн, – раздельно произнес Уилкс. – Это фамилия такая, Торн. И носит ее пигалица, похожая на гиену.

– Понятно.

– Приехали они где-то в половине одиннадцатого. Мы пили кофе. А в одиннадцать эти двое подхватились и куда-то сбежали.

– Что значит сбежали?

– А то и значит, – ответил Уилкс. – Сидели, сидели и вдруг засуетились, наверное, была причина. Так ведь просто не станешь срываться с места. Вернулись не раньше половины двенадцатого.

– Ушли и вернулись вместе?

На это Уилкс ответил снисходительным кивком.

– Они как-то объяснили свое отсутствие?

– Позвольте вспомнить. – Уилкс задумался, блуждая взглядом по вестибюлю. – Да. Шортхаус по секрету признался мне, что собирался убить своего брата.

Фен усмехнулся:

– Но вы, разумеется, восприняли это как шутку?

– Да нет, он, когда говорил, мне показалось, не смеялся.

– Ну, не обязательно смеяться. Шутить можно и с серьезным видом.

– Не знаю. Может, он и вправду это сделал.

– Он не он, но кто-то сделал определенно. – Фен встал. – Ладно, удачно вам сегодня напиться.

– Выходит, у Чарльза Шортхауса и Беатрикс Торн нет алиби, – сказал Адам, когда они отошли на некоторое расстояние.

– Так же как у Стейплтона и Джудит Хайнс, – заметил Фен.

На пути к лифту их догнал посыльный и передал записку.

– Боже, – воскликнул Адам, – оказывается, сегодня назначена репетиция. В театре беспокоятся, почему меня нет. – Он посмотрел на часы. – Я уже опоздал, но постараюсь скоро быть там.

– А где ваша жена?

– Наверное, где-то здесь. Пожалуй, я перед уходом пойду посмотрю, как она.

Адам подошел к стойке:

– Пожалуйста, ключ от семьдесят третьего номера.

– Миссис Лангли взяла его, сэр, примерно час назад.

– Значит, она наверху. – Он повернулся к Фену: – Давайте зайдем на минутку.

Они поднялись в лифте, Адам постучал в дверь. Никто не отозвался.

– Странно. Неужели она ушла куда-то с ключом?

Он постучал снова, и через несколько секунд оттуда донеслось:

– Кто там?

– Дорогая, это я.

– Ты один?

– Нет, со мной профессор Фен. А ты что, не одета?

Дверь распахнулась. В проходе стояла Элизабет, часто дыша, бледная.

– О… Адам…

Он ее обнял.

– Что случилось, дорогая?

Пытаясь подавить слезы, она с трудом улыбнулась:

– Понимаешь… кто-то хотел меня отравить.

Глава 13

Гостиная была типовая, как в любом другом отеле такого класса. Шторы на окнах, жалюзи, многочисленные светильники, половина из которых были не нужны.

Фен небрежно повесил на вешалку у двери свою шляпу и устроился в кресле. Закурил. Затем посмотрел на Элизабет:

– Итак?

– Аконитин, – коротко ответила она и кивнула на поднос, где стояла полная чашка. – В чае.

– И как вы догадались? – спросил Фен.

– Отпила небольшое количество и подержала во рту. Через пару секунд губы стали неметь.

– У вас имелась причина подозревать что-то неладное?

Элизабет кивнула. Ее красивые большие глаза сейчас были совершенно серьезными.

– Да, довольно основательная причина. Дело в том, что…

Дальше она подробно рассказала, как провела день.

– В результате у меня появились сомнения насчет чая. Я не зря изучала криминалистику. Попробовав чай, я решила до прихода Адама никуда отсюда не выходить.

Адам нежно сжал ее руку. Они были не из тех, кто выставляет чувства напоказ.

– Что скажете, Джервейс?

– Кое-кто испугался, я так думаю, – отозвался Фен. – И в какое время это случилось?

– Между половиной пятого и пятью.

– Так-так. – Фен встал, взял с подноса чашку с чаем. – Думаю, мне следует попробовать. А вдруг вы ошибаетесь?