Лебединая песня мамонта

Наполнив дедову солдатскую фляжку колодезной водой и рассовав по карманам пару вареных картох, краюху хлеба и запасную батарейку, летом он что ни день удирал в пещеры. И жил бы там, если бы тетка под угрозой применения дедова же солдатского ремня не требовала, чтобы племянник хотя бы ночевал, как человек, под крышей. Но Генка все равно в самой светлой – близкой к выходу – пещере устроил себе логово, перетащив туда старое шерстяное одеяло, походный котелок и небольшой запас дров. Нож и ложка – старые, с истончившимся краем – у него всегда были с собой. Неказистые, но крепкие, они служили разнообразно полезным инструментом: хоть консервную банку вскрыть и опустошить, хоть в земляном полу пещеры покопаться.

Копал Генка методично, уже тогда проявляя основательность истинного ученого, и иногда находил удивительные штуки: кремневые наконечники, каменные бусины, костяные иглы. Но самое интересное пряталось не в земле, а под сводами дальней из пещер.

Рисунки.

Удивительно живые и точные изображения животных: крутобоких рыжих быков, летящих оленей с роскошными ветвистыми рогами, ладных лошадок с короткими вздыбленными гривами и развивающимися хвостами. Генка все ждал, что найдутся и мамонты.

Рисунки были чудесные, волшебные. Выхваченные из мрака желтым светом фонарика, быки и олени будто оживали и так и норовили снова умчать в темноту, стоило только отвести от них глаз и луч.

Да и увидеть их было не так‑то просто. Пока не посветишь высоко, под выпуклый каменный потолок, не заметишь.

Генка ложился на пол, сунув под голову вещмешок, складывал на груди руки, удерживая в них установленный почти вертикально фонарик, и долго-долго смотрел на бегущих быков, лошадей и оленей. До тех пор, пока ему не начинало казаться, что их нарисованные охрой тела мелькают у него перед глазами, сливаясь в сияющую красно-коричневую полосу. Пару раз он так и уснул и тогда будто тоже несся обочь топочущего стада, приминая босыми ногами густую траву и держа наготове короткое копье с граненым каменным острием…

Из той же дальней пещеры он притащил домой камни – серые, плоские, размером с детскую ладонь. Некоторые из них были в пятнах такой же красно-коричневой краски, какой кто‑то когда‑то нарисовал быков и оленей.

Фантазия у Генки работала будь здоров. Он не затруднился придумать, что это разрозненные части одного изображения, и долгими зимними вечерами, когда до пещер было никак не добраться, так и сяк раскладывал пятнистые камни, пытался собрать их в общую картинку. Конечно, это ему не удалось. Идея была интересная, но совершенно не научная, навеянная, как он сам понял позже, сказкой «Снежная королева», где мальчик Кай пытался сложить из льдинок слово «вечность».

После окончания школы Генка уехал из дома, чтобы выучиться на археолога. Тетка эту его затею не одобряла, все повторяла: «Хочешь рыться в земле – иди в сельхозтехникум в районе», но и мешать не стала, даже дала денег на дальнюю дорогу. А Генка взял и поступил в Ленинградский университет!

И уже там узнал: его любимые плоские серые камни красиво зовутся «азильские гальки», потому что чаще всего их находят в пещере Мас-д’Азиль во французских Пиренеях. Там обнаружили более двухсот грубо раскрашенных красной охрой галек с узорами в виде простых геометрических фигур и линий, напоминающих буквы финикийского алфавита или силлабограммы крито-минойского письма. На территории современной России таких еще не находили. И зачем люди верхнего палеолита украшали гальки абстрактными декоративными рисунками, до сих пор никому не известно.

Само собой, деревенская тетка великой культурной ценности Генкиных любимых камней не поняла и выбросила их вон, едва он упорхнул из дома. Упрекнуть ее за это Генка не смог, поскольку снова приехал в деревню только на похороны тетки.

К тому времени он получил диплом, поступил в аспирантуру и лелеял планы стать великим археологом. А темой исследования, конечно же, выбрал нефигуративные изображения на гальках и каменных плитках в палеолите Северной Евразии.

В мечтах своих Генка, то есть уже Геннадий Леонидович, видел себя руководителем экспедиции, со всей возможной тщательностью и дотошностью исследующей пещерный палеолитический памятник вблизи родной сибирской деревни Зеленцово. Это прекрасно звучало бы в научных докладах: «археологический памятник эпохи верхнего палеолита Зеленцовская пещерная стоянка».

Увы, пока Геннадий учился в Ленинграде, вход в дальние пещеры наглухо завалило. Железнодорожники очень неудачно взорвали гору, пробивая проход для новой трассы. Так и знал, что нельзя оставлять свое королевство без присмотра!

Все, что осталось молодому археологу на память о так и не явленном миру археологическом памятнике эпохи верхнего палеолита «Зеленцовская пещерная стоянка», – два древних камня. Азильские гальки практичная тетка подтыкала под распахнутые створки окна, чтобы те не захлопывало порывами ветра. Эта малопочтенная служба и позволила артефактам уцелеть.