Лебединая песня мамонта

– Бонжур, мадамы! – приветствовала я старушек-подружек. – Экипированы вы – заглядеться можно! «Вооруженные до зубов и готовые на все!»

– Дюма, «Три мушкетера»! – моментально узнала цитату тетушка.

Я кивнула.

– Мы за советом к вам как к знатокам…

– «Обычно люди обращаются за советом, – говорил Атос, – только для того, чтобы не следовать ему, а если кто‑нибудь и следует совету, то только для того, чтобы было кого упрекнуть впоследствии», – перебила меня тетушка, спеша вернуть подачу.

Это наша с ней любимая игра – перебрасываться цитатами из классики.

– Тоже Дюма, «Три мушкетера». – Я похлопала в ладоши, но продолжать литературный баттл не стала. – Сдаюсь, ты победила. Теперь, внимание, особо сложный и неожиданный вопрос знатокам: продаются ли на аукционах произведения первобытного искусства?

– Времен палеолита? – конкретизировала Ирка.

– Верхнего? – от себя добавила Марина.

И мы в три пары глаз уставились на наших прекрасных леди.

– Палеолит? Хм, мы все же не настолько стары. – Тетушка попыталась отшутиться.

Я погрозила ей пальцем:

– Не увиливай от ответа, я знаю, что вы уже присматриваетесь к «Кристис» и «Сотбис»!

– А почему нет? Пора выходить за пределы блошиных рынков! – заявила Марфинька и сделала попытку выйти за пределы прямо сейчас, встав с лавочки.

Тетушка ее удержала, спросила уже серьезно:

– С чего такой вопрос? Насколько я знаю, наскальные рисунки и прочие предметы искусства подобного рода охраняются государством. Сомневаюсь, что торговать ими законно. А мы же вроде чтим Уголовный кодекс?

– Мы – да, а кое-кто не чтит. – Я подтянула к себе оставленный кем‑то складной стул и удобно устроилась на нем напротив престарелых красавиц на лавочке. – Один нечистоплотный юный шевалье, вы с ним незнакомы, стащил из института археологии пару артефактов. Те выглядят неказисто – просто небольшие плоские камни с царапинами, – вот мы и строим версии: зачем он их свистнул? Если можно задорого продать коллекционерам, это мотив.

– Я, право, не знаю, мы больше по части драгоценных камней. – Тетушка переглянулась с Марфинькой.

– А вы спросите коллекционера, – поправив край загнутого ветром воротника, посоветовала Федоскина.

– Не знаем таких, к сожалению. – Я развела руками.

– Ну как же! А Пичугин-Бенуа?

– Так он же современное искусство собирает? – Теперь уже мы с Иркой переглянулись.

– Официально, – кивнула Федоскина. – А что там на самом деле в его обширной коллекции, кто знает? Думаю, если наскальную живопись в принципе возможно купить, Пичугин-Бенуа не упустил такой случай, неважно, законно это или нет.

– Пичугин-Бенуа не станет нам помогать. – Я приуныла. – Ведь мы разоблачили его махинации, из-за нашего расследования он понес убытки… [2]

– Ой, подумаешь, подороже заплатил за мою долю акций! – отмахнулась от моих слов Галина Андреевна, заодно продемонстрировав тончайшие кружевные перчатки. – Он все же деловой человек, и можно не сомневаться – только больше стал вас уважать! Хотите, я договорюсь с ним о встрече?

– Будем весьма признательны! – Я встала и поклонилась.

Мой вертлявый стул, воспользовавшись возможностью вырваться на свободу, сложился с пушечным грохотом, и толпа с клинками заволновалась.

– Похоже, штурм Ля-Рошели начнется досрочно! – Марфинька все‑таки вскочила с лавочки и потащила за собой подружек.

– Какой еще штурм? – Я проводила их растерянным взглядом.

– Который должен был начаться только в полдень, по сигналу пушки Петропавловки, но ты только что все переиграла, – оглянувшись на ходу, бросила мне через плечо тетя Ида.

– Ну началось, – проворчала Марина. И не упустила возможности напомнить: – А я вам говорила – пренебрежение пунктуальностью вызывает эпохальные сдвиги!

– Ох, мне же нужно спешить домой! – Я не прониклась трагедией досрочного падения Ля-Рошели, но вспомнила, что сама выбиваюсь из графика.

Сестрицы попытались уговорить меня вместе пообедать, но я заторопилась на «Адмиралтейскую» и через полчаса уже шагала по нашему «спальнику».

Чувство долга требовало от меня первым делом зайти не к себе домой, а в очередной раз попытаться застать в квартире № 813 неуловимого Олега. Но я вдруг подумала: может, он вообще тут не живет, только зарегистрирован? И поспешила проверить это предположение.

Дверь в полуподвальный офис управляющей компании была щедро декорирована наклеенными встык объявлениями. Я наскоро пробежалась по ним глазами, актуальных предупреждений об отключении электричества или отмене подачи воды не нашла, толкнула дверь и заглянула в помещение:

– Тук-тук, можно?

Дама, занятая телефонным разговором, неопределенно мотнула головой. Будь она лошадью, а я – мухой, это определенно означало бы «Нельзя, пошла вон!». Но в этой жизни мы обе родились людьми, и я предпочла думать, что получила разрешение, потому вошла и присела на ближайший стул. Даже ладошки на коленки положила чинно, как в детском саду, однозначно сигналя: никуда не уйду, буду терпеливо ждать. Дама вздохнула, массивная золотая подвеска в ее декольте качнулась, будто давая отмашку: ну, ждите…