Лебединая песня мамонта

Мы вышли из дворца и двинулись по набережной: Ирка с Мариной вызвались проводить меня до метро. По дороге обсуждали насущное, а именно мотивы похитителя азильских галек нашего нового приятеля Бордовского.

– Зачем этот Олег их стырил? – недоумевала Ирка. – Чай, не драгоценные камни. Такие гальки с морского побережья самосвалами вывозить можно, но смысл? Они же никому не нужны.

– Не скажи, ими очень хорошо «блинчики» по воде запускать, – заспорила я. – Но в данном случае их ценность в другом: это же наследие материальной культуры времен зари человечества!

– Думаешь, их можно дорого продать?

Я задумалась:

– По логике, артефакты времен какого‑то палеолита…

– Позднего, – подсказала Марина, которая слушала Бордовского очень внимательно, буквально в рот ему смотрела.

– …это музейное сокровище. А они могут очень высоко цениться. Особенно если продаются на аукционах предметов искусств. «Кристис» там, «Сотбис»…

– Думаешь, на аукционах и наскальную живопись продают? – усомнилась Ирка.

– Спросим знающих людей. – Я остановилась, удобно привалилась к гранитному парапету и позвонила тете Иде: – Привет, дорогая, ты дома?

– С чего бы? – искренне удивилась тетушка. – В такую прекрасную погоду дома только те, кто уже обрел последний приют, а мы пока не собираемся расходиться по могилкам!

Прекрасной сегодняшнюю погоду могла назвать только коренная петербурженка. Солнце светило ярко, но порывы ветра могли свалить с ног молодого лося.

– Так где же вы? – чуточку нетерпеливо уточнила я, держась свободной от телефона рукой за Ирку – иначе меня бы унесло вдоль по питерской, вернее, по Дворцовой.

– Гуляем с мушкетерами. – Тетушка хихикнула, как девчонка. – В Александровском саду сегодня сход фехтовальщиков, столько импозантных мужчин с клинками – глаз радуется!

– Никуда не уходите, мы сейчас к вам присоединимся. – Я спрятала мобильник и махнула рукой, указывая направление своим спутницам: – Идем в Александровский сад, там наши миледи с мушкетерами тусят.

– С какими мушкетерами? – не поняла Марина.

– Лучше бы ты спросила, какие миледи, – ответила ей сестра. – Офигенные бабки, ты залюбуешься.

– Все залюбуются, – уверенно поправила я и не ошиблась.

Тетя Ида, ее лучшая подруга Марфинька и их новая приятельница Галина Андреевна Федоскина даже в толпе костюмированных граждан с холодным оружием привлекали столько внимания – куда там трем мушкетерам!

Мадамы, как я их называю, принарядились, особенно расстаралась Марфинька. Как бывшая актриса, она знает толк в театральных костюмах, а как состоятельная одинокая дама без вредных привычек и наследников имеет средства на приобретение эффектных нарядов. Нынче она красовалась в лимонно-желтом платье в стиле бохо, щедро отделанном бахромой, и кожаной шляпе с бронзовыми заклепками, на которой языком пламени трепетало рыжее перо, по-моему, страусиное.

На эту шляпу с откровенным вожделением засматривались все парни со шпагами. На месте организаторов тусовки фехтовальщиков я бы вежливо попросила Марфиньку удалиться за пределы видимости: из-за нее мушкетеры короля и гвардейцы кардинала одинаково рисковали заработать косоглазие. Хуже того, они тыкали шпагами, не глядя, создавая серьезную угрозу своему и чужому здоровью!

Тетя Ида, похоже, риски осознавала и крепко держала подружку под локоток, не позволяя той вырваться на оперативный простор.

Сама она была в прелестном светлом штапельном платье в мелкий цветочек и украшенной цветами соломенной шляпке – очаровательной, но не вызывающей лютой зависти у мушкетеров. Зато этим головным убором очень старался завладеть ветер, поэтому тетушка закрепила его на голове шелковым шарфом, концы которого завязала под подбородком пышным бантом. Актрисой тетя никогда не была – вся ее трудовая биография связана с секретным конструкторским бюро, где проектировали подводные лодки, но в этом наряде она запросто могла бы играть одну из героинь чеховской пьесы «Три сестры». Хотя по возрасту годится им всем в бабушки: тете Иде, как и ее подругам, восемьдесят пять.

«Дамы среднего возраста», так они сами себя называют. Конечно, не уточняя, что речь о середине между восьмьюдесятью и девяноста годами.

Третья прекрасная леди в компании тетушки и Марфиньки выглядела построже. Галина Андреевна – вдова генерала, она чужда легкомысленности и предпочитает длинные темные платья. Одно из таких она надела и сегодня, однако украсила его белоснежным кружевным воротником, вызывающим не меньше завистливых взглядов, чем шляпа Марфиньки. Даже я, небольшой знаток, определила, что это настоящее брабантское кружево. Портос за такое продал бы и душу, и тушу.

Прекрасные мадамы сидели на лавочке у фонтана, грамотно расположившись с наветренной стороны. Небо штормило, сильный ветер разогнал облака и теперь от нечего делать развлекался с водяными струями, распушая их высокие арки петушиными хвостами. Град капель то и дело обрушивался на фехтующих мушкетеров и гвардейцев, будто для того, чтобы охладить слишком горячие головы. Над фонтаном висела радуга, добавляющая общей картине киношной красоты.