Лебединая песня: Несобранное и неизданное

Для нас так вкрадчиво поет виолончель,
Для нас, забывшихся за общим разговором…
О, как она мила находчивым задором!
И мечется в вине мятежных искр метель.

Весной ли раннею встревожил кровь апрель –

Не вешний хмель шалит в сближеньи нашем скором.
Посул в тени ресниц. А если кликнет взором,
Всё так и поплывет, кружась, как карусель.

Напевы страстные владеют душным залом,

Безвольно грезится о странном, небывалом,
И в сердце неспроста – веселая гроза.

Уже не надо слов. С запененным бокалом

Настойчиво гляжу в желанные глаза
И пью, обласканный их трепетным сигналом.

V.

ЭЛИЗИУМ

Покой ее лица и воск бессильных рук
Ему сказали всё. Тогда, тая рыданья,
Он произнес обет любви и ожиданья
До новой встречи там, где нет тоски разлук.

И свято он хранил в душе той клятвы звук.

Дождался… Смерть пришла, а с ней и миг свиданья:
«Желанный друг! Сбылось! И вечность обладанья
Наградой будет нам за искус прошлых мук!..»

Но в дремлющих садах, таинственных и ясных,

Скользя медлительно среди теней безгласных,
Не дрогнула она при радостной хвале.

И безмятежно тих был взор очей прекрасных…

Она забыла всё, что было на земле,
В чреде ее тревог, ничтожных и напрасных.

VI.

В СНЕГАХ

По-детски гибкая, смеющаяся звонко,
Ты знала властные, как приворот, слова;
От зова темных глаз кружилась голова,
И завлекала страсть причудливостью тонкой.

Сгорела… и ушла… А я глухой сторонкой

Пленен в ее снегах. На окнах кружева
Морозы заплели. Не сплю… Трещат дрова,
И, разгораясь, печь гудит, стуча заслонкой.

А я всё жду тебя. Во всем – для грез предлог…

Вернешься!.. Скрипнет дверь, ты ступишь на порог,
И бросится к тебе мой пудель мягкошерстый.

Напрасный сердца сон!.. Покой полночный строг,

И разделяют нас немереные версты
Затерянных в бору неведомых дорог.

VII.

СВЕЧА

Средь бедствий князь Иван, прозваньем Калита,
Зажег в Москве свечу великого служенья —
Сбиранья земского. И в мраке униженья
Та весть была везде и всеми понята.

Давила тягостно татарская пята,

Раздор удельный звал на братские сраженья,
Но крепла и росла стихия притяженья —
Слиянья русского глубинная мечта.

В борьбе века прошли. Гремела непогода,

Враги грозу вели с заката и с восхода,
И оправдал себя седой завет Кремля.

В нем сплавилась Руси упорная порода:

Неодолимая, как океан, земля
И мощь безмолвная единого народа.

VIII.

ИСКУС