Лебединая песня: Несобранное и неизданное

Качает ровный ход крестьянской одноколки;
Ступает мерно конь, не чувствуя вожжи,
Лишь озабоченно ременные гужи
Поскрипывают в лад с движеньем конской холки.

Я гость в родных местах. Уютные проселки

Так сердце радуют; все, кажется, межи
Я знаю с детских лет. В разливе спелой ржи
Мне вновь по-дружески кивает колос колкий.

А вечер близится. Рассыпалась роса,

Широко разлилась заката полоса
Подтеком розовым линяющего ситца.

Над тайной сумерек пустынны небеса;

Лишь в дальний поздний путь плывет большая птица.
А мне – как хорошо! – до дому полчаса.

XVII.

НА ПЕРЕЛОМЕ

В душе ни ропота, ни горьких сожалений…
Мы в жизни знали всё. Мечтавшийся давно
Расцвет искусств – был наш. При нас претворено
Прозрение наук в триумф осуществлений.

Мы пили творчества, любви, труда и лени

Изысканную смесь, как лучшее вино,
И насладились мы, последнее звено
В цепи взлелеянных судьбою поколений.

Нахлынул мир иной. С ним новый человек.

Под грубым натиском наш утонченный век
В недвижной Красоте отходит в область мифов.

А мы, пред новизной не опуская век,

Глядим на пришлецов, как некогда на скифов
С надменной жалостью смотрел античный грек.

XVIII.

МАЙСКИЙ ДЕНЬ

Мне ветра поцелуй глаза обжег слегка –
И сразу я прозрел. Как не было печали!
Смеялся майский день, и в солнечные дали
Манил весенний гул, как зов издалека.

Пернатых певчий слет звенел средь ивняка,

И птицы радостно друг друга окликали;
На брачном празднике томился цвет азалий,
И страстный поиск был в полете мотылька.

Весна дана мне вновь – надежд и грез залогом,

Я – словно юноша, негаданным ожогом
Давно желанных губ захваченный врасплох.

О, сердце! Для чего заботишься о многом?..

Душа всего – любовь. С ней жизни каждый вздох,
Как аллилуия, возносится пред Богом.

XIX.

УЛИЦА

Уходит день-делец. Пригашен труд истомный.
Но сон обманчивый, от лжи житейской щит,
Меня не обольстил. Бунтующий наймит,
Я в город ухожу, счастливый, как бездомный.

Люблю я свежий мрак, всевидящий, но скромный, –

Соблазном вкрадчивым он тянет, как магнит.
Маячат призраки. Украдкой шаг звучит,
Чуть сеют фонари свой отсвет вероломный.

И вдруг – огни, толпа, и женский смех, и шум…

Душа взволнована, остро встревожен ум,
Лукаво улица влечет в свой омут мутный.

В слепой водоворот бросаюсь наобум,

И мчит меня, кружа, горячий вихрь попутный
Песчинкой чувственной в хмельной людской самум.

XX.

ЛЕСТЬ ДИОГЕНА