Лебединая песня

— История этого разгрома, — тихо говорит капитан, — нам, добрым молодцам, урок. Царские генералы дали немцам разгромить русские войска, потому что играли словно в поддавки: сами разведку не вели и все о себе врагу рассказывали, ведя переговоры по радио открытым текстом. Так что подлинным победителем битвы при Танненберге был радиоперехват!

Аня внимательно, не пропуская ни единого слова, слушает капитана, а в памяти встают вот такие же долгие июльские вечера с величаво-грустными закатами за открытым окошком в родных Полянах под Мосальском. Все девчонки играли в куклы или фантики, а она, Аня, ходила с мальчишками слушать рассказы кузнеца про «германскую» войну. Кузнец часто вспоминал, как гибли его однополчане, загнанные пулеметным огнем в непроходимые болота, и то ли чудилось теперь Ане, то ли в самом деле, услышала она тогда впервые эти чуждо и зловеще звучавшие названия: Роминтен, Найдебург, Растенбург. Древней историей казались тогда Ане рассказы кузнеца, а во многих Полянских избах еще не старые женщины говорили: «Мой муж не вернулся с германской…» Могла ли думать тогда Аня, что и ей, Ане Морозовой, придется с оружием идти по вражеской земле, оступаться ночью в старые, тридцатилетние окопы и слышать, как звякает под ногой ржавая гильза снаряда, навсегда похоронившего в гиблых Мазурских болотах сверстников ее отца, бородатых родичей из далеких Полян на Смоленщине…

Мельников и Раневский вернулись около четырех утра без груза, но не с пустыми руками. Они привели «языка» — старшего унтер-офицера люфтваффе — со связанными руками и кляпом во рту.

— Дважды чуть не напоролись на засаду, — коротко докладывает Мельников. — Этого прихватили на обратной дороге.

— Сориентировались? — вставая, быстро спрашивает командир.

— Да. Ближайшая деревня за опушкой — Ауэрвальде, — отвечает Натан. — Выходит, штурман ошибся на семь километров, сбросив нас у деревни Эльхталь. Этот фриц работает техником на Тильзитском аэродроме. Ходил к девочкам. Как поется у партизан: «Ой, не ходи, фрицу, тай на вечерницу!…»

Натан, переводчик группы, самый высокий и сильный ее разведчик. Когда он берет «языка», то смотри в оба — как бы «язык» не лишился языка…

Итак, пропали патроны, двадцать гранат, двадцать пять килограммов муки, шестнадцать килограммов мясных консервов, сало, три килограмма табака, мыло и два комплекта радиопитания. Чертовски обидно!

— Подъем! — командует капитан. — Подробности расскажете по дороге. Распахни-ка, Коля, полы пальто! Маскируй свет!

Капитан, освещая карту синим светом фонарика, быстро находит Ауэрвальде, определяет азимут движения: 250. Он вздыхает с облегчением. Теперь он знает, куда идти. Этой же ночью группа выйдет в заданный район действий — к деревне Миншенвальде, что около станции Меляукен на железной дороге Тильзит — Кенигсберг. А на груз придется махнуть рукой…

— За мной!

Аня на ходу всматривается в освещенное изменчивой лунной светотенью лицо пруссака. Молодой совсем, пожалуй, ей ровесник. Высокий, белокурый, голубоглазый, с узким длинным черепом, нос тонкий, с высокой переносицей, подбородок боксерский — словом, типичный представитель расы Лоэнгрина.

Ведя группу вдоль прямой, как натянутая нитка, опушки, капитан выслушивает рассказ Мельникова:

— Немцы прочесывают лес вокруг места выброски. А на месте выброски — засада. Подползли, я кинул подальше палку в ельник — такая тут поднялась пальба, ракет понавесили. Не меньше взвода их там… Видели на просеке автомашину с пеленгатором. Раз пять обходили патрули в лесу. И вот этот попался… Когда брали, царапался, кусался…

Мельников зло глядит на фрица. Разглядывает немца и капитан. Видит: в петлице — знакомая ленточка. Крылатых знает: это бело-красная ленточка медали «За участие в кампании на Восточном фронте». В солдатском обиходе медаль именуется «Орденом мороженого мяса». Из России этот фриц унес ноги и — надо же! — к русским попал в плен в родной Восточной Пруссии.

— Что фриц рассказал?

— Сначала в молчанку играл, — отвечает Натан, — потом раскололся. Говорит, на аэродроме базируются соединения истребителей и бомбардировщиков Шестого воздушного флота люфтваффе. Сейчас в Восточной Пруссии немногим более тысячи самолетов. Две эскадрильи прилетели с Южного фронта. Район действия — Каунас, Шауляй, Курляндия, линия фронта. Командующий — генерал-фельдмаршал Роберт фон Грейм. Фриц слышал о нашем десанте. Наши головы оценены в десять тысяч рейхсмарок.

— За штуку?

— За штуку.

— Спроси его: он все еще верит в победу, в Гитлера? Только предупреди: заорет, капут ему сделаем.

— Да, мы, как прежде, верим фюреру! — отрывисто, зло отвечает немец, когда Натан Раневский выдернул у него изо рта его же пилотку. — Победа или Сибирь! Вы, русские, передеретесь с англо-американцами. Новое чудо-оружие помогает нам выиграть войну!

— Повторяет брехню Геббельса. Своих мыслишек у него что, видать, совсем нет?

— Мы семьсот пятьдесят лет стоим на этой земле и никуда отсюда не уйдем! — бубнит пруссак. — Ни один русский не ступит на немецкую землю!

— А мы?