Лебединое озеро Ихтиандра

– Ладно бы кто другой! Но Бурдюк тоже хирург, отлично понимает: оперирующий врач встает в шесть утра, в восемь он уже со скальпелем у стола. Я ложусь в полдесятого. И вообще, с чего ему взбрело в голову прикатывать в Куркино? Мы встречались всего один раз, на твоем дне рождения, он мне не близкий друг.

Оксана воспитанный человек, поэтому она впустила наглого Бурдюка, а тот спросил:

– Даша здесь?

– Конечно, нет, она в курсе, когда я укладываюсь спать, – не удержалась Ксюта.

– Очень хорошо, – кивнул Бурдюк, – не хочу, чтобы Дарья узнала о моем визите. Надо побеседовать. Разрешите мне сначала руки помыть?

Оксанка не усмотрела в просьбе ничего странного. Хирурги помешаны на стерильности. Она указала на дверь ванной, но незваный гость толкнул соседнюю створку и улыбнулся:

– Простите, я ошибся, попал в туалет.

Затем все-таки ополоснул руки и нагло заглянул сначала в комнату к Оксане, а потом в спальню Дениса.

– Какая у вас шикарная квартира, – загудел он, – я не сдержал любопытства, захотел полюбоваться интерьером. Странно, здесь нет ни одного шкафа для одежды.

– У меня гардеробная, – пояснила Ксюта.

– Можно взглянуть? – прищурился хирург. – Собираюсь начать ремонт и посматриваю, как другие люди устроились.

Оксана очень гордится новой квартирой. Дизайнера она не нанимала, все, вплоть до мелочей, продумала сама, потому продемонстрировала Бурдюку место, где хранится одежда, показала застекленную лоджию, маленький балкончик, который приспособила под сушку белья, впустила в свою личную ванную и похвасталась книжным стеллажом, который катается на полозьях.

Гость повсюду засунул нос, устроился в столовой и стал пугать Оксану.

– Даша, похоже, заболела. Она прибежала ко мне в истерике, то смеялась, то плакала, говорила глупости, а потом убежала. Ее машина в сервис-центре, в Ложкине она не появляется, телефон отключила. Я очень волнуюсь, поэтому примчался к вам, разбудил, думал, она здесь.

Оксана всполошилась, схватилась за телефон, попыталась соединиться со мной, потерпела неудачу и позвонила Маше.

– Тетя Оксана, Бурдюк рядом? – спросила девочка.

– Да, – прошептала моя лучшая подруга.

– Гоните его вон, – закипела Маруська и вкратце изложила историю.

Тут только до Ксюши дошло: хирург не собирается обновлять свои апартаменты, он нагло обыскал ее квартиру, специально явившись на ночь глядя. Рассчитывал застать в Куркине сбежавшую невесту.

– Объясни, что происходит? – требовала у меня подруга. – Бурдюк ушел злой, словно голодный осел. Он, похоже, лишь прикидывается милым обаяшкой, а в душе хам трамвайный.

– Непременно введу тебя в курс дела, – пообещала я, – но чуть позже. А сейчас скажи, ты слышала про лекарство «Адапвенон»?

– Это антидепрессант, – ответила подруга, – хороший. Только очень дорогой, до неприличия. Мало кто в России может отстегнуть почти десять тысяч за одну упаковку, которой хватает на двадцать дней. Учти, антидепрессанты лекарства не мгновенного действия, они накопительные, начинают давать эффект на четвертую-пятую неделю после начала приема. Максимальный эффект достигается через пару месяцев, а курс лечения рассчитан минимум на год. «Адапвенон» отличное средство, оно не вызывает повышения веса, хорошо переносится, но кто его себе может позволить? Только богатые люди, основное население обойдется более доступными медикаментами.

Глава 16

К дому Антонюк я подъехала через два часа, пристроила машину в тени, чуть приоткрыла окно, посмотрела на спящих собак и зашла в расположенный рядом супермаркет. В отделе товаров для животных нашлась большая миска в специальной подставке. Многие люди трепетно относятся к кошкам-собакам-хомячкам, поэтому производители наперебой стараются оснастить их питомцев. Тому, кто не обзавелся живностью, трудно представить, какой ассортимент товаров имеется для четверолапых. Корма всех сортов, лекарства, игрушки, лежаки, поводки, ошейники, зонтики, дождевики, солнечные очки, одежда, обувь – все в невероятном многообразии, от заколок со стразами для йорков до огромных комбинезонов из камуфляжа для стаффордов.

Я приобрела миску-непроливайку, две кости из жил, купила бутылку воды, вернулась к машине, вылила в посудину жидкость, установила ее на заднем сиденье, вручила Фине с Рипом «грызалки» и, сказав:

– Не скучайте тут, – вошла в подъезд, в котором не было ни кодового замка, ни лифтера.

Дверь в квартиру Антонюк оказалась приоткрытой, на лестничной клетке были настелены картонки, покрытые белой пылью, а сама дверь выглядела ободранной. Хозяева явно затеяли ремонт.

Я вошла в коридорчик и крикнула:

– Есть кто?

Из-за угла высунулся мужчина лет сорока.

– Опять! – сердито воскликнул он. – Не надоело ходить? Больше ничего не получите. Я имею полное право шуметь в будние дни до восьми вечера. Ну народ! Один раз заплатил соседям, когда в субботу долбить пришлось, а вы решили, что тут малина постоянно зреет? Нашли ягодную поляну?

Я улыбнулась.

– Я ищу Антонину или ее бабушку Руфину Юрьевну.

– Бабка умерла, – без малейшего сожаления в голосе ответил мужчина.

– Витя, кто там? – спросил женский голос.