Лебединые одежды

— Я не вижу следов проникновения. Ни синяков на бедрах, ни других повреждений. — Врач была деликатна, спокойна и очень профессиональна. — Есть сотрясение мозга, отравление каким-то наркотиком, следы удушения, скорее всего от веревки. Завтра мы получим результаты анализов, а пока я оставлю вам снотворное.

* * *

Хильд смотрела в лицо спящего Орвара. Несколько дней она не выпускала его из постели, просто не могла разжать пальцы. Он обнимал ее, как хрустальную рюмочку, говорил «тшшш» и мягко целовал в лоб, когда она просыпалась с криком, кормил, пока у нее не перестали трястись руки и она не смогла держать ложку самостоятельно.

Даже во сне его губы были плотно сжаты, от крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие морщины, а под глазами залегли темные круги. Отросшая за эти дни щетина больше напоминала короткую бороду. Хильд провела кончиками пальцев вдоль его брови, затем от скулы к подбородку. Его лицо расслабилось, дыхание стало глубже.

Она тихо встала, взяла его свитер и спортивные брюки. Хильд была высокой с прямыми плечами, но даже она могла бы дважды завернуться в одежду Орвара. Тем лучше. Она опустила рукава, чтобы они закрывали ее до кончиков пальцев и накинула на голову капюшон свитера. Такое подобие кокона давало иллюзорное чувство защиты. Когда она обернулась к кровати, Орвар лежал, перевернувшись на другой бок и смотрел на нее.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Мне жаль…

— Перестань извиняться. Я в порядке. Ты меня нашел.

— Я не хотел, чтобы ты видела эту сторону нашей жизни. Я верил, что смогу уберечь тебя.

Если он надеялся, что бронированная машина и несколько охранников будут достаточно надежным барьером, отгораживающим ее от темной правды, то просчитался еще на начальном этапе. Нельзя наслаждаться роскошной жизнью и дорогими вещами, не зная их реальной цены. Нельзя пользоваться тем, что не заработал, и не заплатить за это когда-нибудь. Просто на этот раз она отделалась относительно легко. А вот шепелявый и те, кто были с ним, расплатились по полной.

Хильд не испытывала к ним ни малейшего сочувствия. Она помнила ту девушку на ящике и женщин на полу в контейнере. Эти ублюдки не имели права на жизнь.

— Ты знаешь, кто они такие?

— Янгстеры. Банда малолеток, решивших, что они готовы заняться серьезным бизнесом.

Сейчас спокойствие Орвара было страшнее, чем его гнев. Похищение и насилие над женщинами в его глазах было не более, чем бизнесом. Вот с какой грязью он имел дело. Или сам был частью этого?

— А ты… вы тоже этим занимаетесь?

— Мы? — Он поднял брови. — Конечно, нет. Торговля людьми — занятие для нидингов, трусов. Хокон покончил с этим много лет назад. Этим промышляют только четники, мунгики и хашишийя. Но они пришлые и не трогают коренных жителей.

Действительно, у всех тех женщин была или смуглая или совсем темная кожа. И волосы либо цвета красного дерева, либо черные.

— Тогда как я оказалась в том контейнере?

Орвар перевел взгляд за ее плечо и стиснул зубы. Хильд видела, как напряглось все его большое тело.

— Это потому что я с тобой? Они решили, что смогут получить за меня большие деньги и решили рискнуть?

— Видимо, да. Но они получили хороший урок и запомнят его надолго.

Надолго? Возможно. Но не навсегда. Через несколько лет на улицы бедных районов выйдет новое поколение бандитов — молодых, голодных и самоуверенных. И это никогда не закончится.

— А пока я усилю твою охрану, — добавил он.

Или запрет в своем доме. Или чипирует, как породистую собачку.

Хильд попыталась заглушить боль в сердце и сказала:

— Я хочу вернуться к Фрейе.

— Что?

— Я не могу так жить. Сидеть за забором, как мышь под веником. Ждать, что они снова придут за мной. От кошмаров во сне твоя охрана меня не защитит.

А еще она не могла привязываться к нему. После похищения их связь становилась слишком тесной, болезненно нездоровой. Ей нужно было как можно быстрее отдалиться от него, потому что он не изменится. Будет и дальше убивать, возможно, торговать наркотиками или оружием или делать еще что-то противозаконное. С ним у нее нет будущего.

— Позвони сестре. Скажи, что я возвращаюсь к ней.

* * *

После того, как Орвар силой вернул ее в Мальмё, Хильд стала понимать, с каим опасным хищником имеет дело. Он выглядел таким элегантным, почти утонченным с своих дорогих костюмах, но мог превратиться в жестокого убийцу за доли секунды. Хильд помнила его липкие от крови руки на своем теле. Господи, да он действительно убивал людей голыми руками!

Личность Орвара не была окрашена в разные оттенки серого, она состояла из двух половин — светлой и темной — и обе были неотъемлемой его частью. В какой момент могла выплеснуться его агрессия? На кого она будет направлена в следующий раз? Может ли она рассчитывать хоть на некоторую личную свободу с его-то потребностью в тотальном контроле?

Во что превратится ее жизнь рядом с ним?