Лебёдка аэронавта (ЛП)

Он сжал губы и его кошачьи глаза стали отстраненными. Гвен мысленно вздохнула. Она знала, как сильно Бенни не нравилось, что он родился другим, и те лишения, на которые он шел, чтобы скрыть эти различия. Она знала, что он никогда не двигался так быстро или в полную силу, как он мог, во время бега или боевой подготовки. Он носил световые кристаллы и использовал их в темных частях хаббла, несмотря на то, что его кошачьи глаза в них не нуждались.  Он питался по жесткому графику в гвардейской столовой, проглатывая ровно такую же порцию, как и остальные рекруты, несмотря на то, что он может в буквальном смысле умереть с голоду на диете, которая была более чем адекватна для кого-либо другого. "Бенни замечательный, милый идиот," — подумала Гвен.

— Мы поедим перед дуэлью, — решительно сказала она. — Пошли со мной.

— Гвен, — запротестовал он.

— Я голодна, — легко соврала она, — И ты ведь не будешь настолько груб, чтобы заставить леди есть в одиночестве? Пошли.

Бенедикт нахмурился.

— У меня нет с собой денег.

— У меня их много, — бодро сказала Гвен. — Пошли.

— Честно говоря, Гвендолин, — пробормотал он. — Ты просто не понимаешь намеков.

— О, я отлично с этим справлюсь, кузен, — беззаботно сказала она. — Просто в настоящий момент  я этого не делаю. Возьмем твоих любимых пирожков?

Желудок Бенедикта заурчал громче.

Он посмотрел на неё.

— Это жульничество.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала Гвен и улыбнулась ему улыбкой, которую ей нравилось считать фирменной, со сжатыми губами. Она заговорила сквозь зубы:

— Пошли. Сейчас же.

Бенедикт мгновение сердито смотрел на неё, потом вздохнул.

— Ты будешь настаивать?

— Я — леди Дома Ланкастеров, Бенни. Ты — джентельмен Дома Сореллинов-Ланкастеров. Мне не придется это делать.

Она улыбнулась. Решительно. Бенедикт закатил глаза, вытащил из кармана белый платок и взмахнул им.

— Сдаюсь.

Гвендолин просияла.

— Достойно похвалы.

Маленькая лавочка, в которой грузная седовласая пара по фамилии Бич готовила горячую еду на заказ, находилась в стороне от центральной рыночной площади, за пределами торгового круговорота и пешеходных маршрутов. Торцы других лавок образовывали небольшую полукруглую нишу, где были установлены несколько столиков со стульями, создавая впечатление уединенности.

Гвен подошла к лавке, но никого не увидела.

— Эй? — позвала она. — Мы пришли пообедать.

— Мы еще не совсем готовы, — донесся голос изнутри лавки.

— Так подготовьтесь, — с нажимом ответила Гвен. — Я с радостью заплачу за ваше беспокойство.

Из глубины лавки раздался вздох, а затем пожилой мужчина, с бровями толщиной с его же запястья, появился из кладовки в дальнем конце. Мистер Бич моргнул, глядя на Гвен и затем сказал:

— Мисс Ланкастер? Не ожидал вас в этот час. Что вы здесь делаете?

— Обеспечиваю вам дневную выручку, — сказала Гвен, улыбаясь и роняя кошель с монетами на прилавок. Он привлекательно зазвенел. Ни звон монет, ни её улыбка не вызвали неудовольствия торговца.

— Мне срочно нужен один из ваших пирожков.

— Легко, мисс, уже готовлю. А для вас, молодой сэр

— Две штуки того же, — твёрдо сказала Гвен.

— Кузина, — запротестовал Бенедикт. Это был, подумала Гвен, определённо жалкий протест, подпорченный ещё одним урчанием из его живота.

-- Уже бегу, мисс, -- сказал мистер Бич и повернулся к своей печи, где поджидала сковорода с маслом, и достал несколько сосисок из холодильного шкафа. Миссис Бич появилась из дальней части, усердно помешивая тесто, её седые волосы были подвязаны платком. Она бросила немного муки на доску и выложила на неё тесто, чтобы начать его месить быстрыми уверенными руками.

— И я не желаю слышать никаких возражений от тебя, Бенедикт. — сказала Гвен с саркастической улыбкой. — Вернее, от твоего желудка, по крайней мере час или два. По правде говоря, такое урчание и бурление не подобает Ланкастеру.

Бенедикт снова закатил глаза, но уголки его губ насмешливо приподнялись.

— К счастью для меня, я не настолько ограничен как ты, бедная, чистокровная Ланкастер, родство с Сореллинами расширяет мой интеллектуальный, эмоциональный и художественный кругозор.

— Что это? — спросила Гвен, приложив ладонь к уху и слегка повысив голос. — Уверена, что не расслышала тебя из-за урчания в животе. Звучало почти, как если бы ты ставил под сомнение полное и несомненное превосходство дома Ланкастеров.

Улыбка Бенедикта стала шире.

— Отправляйся играть со своими кристаллами и предоставь остальным заниматься реальной работой, а?

— Как не стыдно, сэр, — сказал мистер Бич, глядя на Бенедиикта из под кустистых бровей, поблескивая глазами от удовольствия, — говорить так о семье молодой мисс.

Гвен торжествующе улыбнулась Бенедикту.

— Вот видишь? У Ланкастров есть поддержка народа.

Бенедикт рассмеялся.

— Вы на ее стороне, только потому, что она платит.

— Молодой господин умен, — прокомментировала миссис Бич.

— Ага, умен, умен, — согласился старик, когда Гвен отсчитала щедрое количество монет ему в ладонь. Она показала язык Бенедикту и бодро сказала:

— Большое спасибо вам обоим.

Мужчина средних лет, похожий с виду на книжного червя, вошел в нишу, бормоча.