Лебон (СИ)

— Нет, это ты меня послушай, — перебивает его Хенвон, — Вот уже десять дней я повторяю тебе одно и то же, но ты не понимаешь. Я просил тебя оставить меня в покое. Не приходи, не ищи, не подходи и не разговаривай со мной. Я уже не знаю, на каком языке с тобой говорить. Повторяю, надеюсь, в последний раз: я не хочу тебя видеть. Будь добр, хотя бы эту мою просьбу исполни, — раздраженно говорит Че и пытается обойти Хосока, загородившему ему путь в такси.

— Ты не можешь так все оборвать, не можешь все так закончить! — громко говорит Хосок, не смущаясь людей на улице и своих телохранителей. — Я же, блять, люблю тебя! Скажи, что тебе нужно время! Скажи, и я дам тебе его. Только не говори, что все кончено, не запрещай мне видеть тебя, — уже тихо добавляет Шин и протягивает ладонь к лицу парня, который сразу же от него шарахается.

— Не трогай меня! — громче, чем рассчитывал, говорит Хенвон, — Ты ассоциируешься у меня с болью. Ты и есть моя боль. Сейчас мне очень тяжело. Я думал об этом все время, что лежал в больнице. Не приходи, не звони, дай мне разобраться в себе. Умоляю, — уже просит Че, смотря в темные глаза напротив.

— Сколько? Сколько тебе нужно времени? — раздраженно спрашивает Хосок.

— Я не знаю, я понятия не имею, — резко отвечает Че и садится в такси, оставив Хосока посреди тротуара один на один со своими мыслями.

Март.

Выписавшись с больницы, Хенвон вернулся в свою старую квартиру, а спустя еще две недели даже смог вернуть себе старую работу в ресторане. Все синяки и ушибы сошли и зажили, тело тоже уже не болело. Парень ходил на работу, общался со старыми знакомыми и всеми силами пытался убедить весь окружающий мир в том, что он в порядке. И у него это прекрасно получалось. Вот только себя убедить у Хенвона никак не выходило. Че почти не спал по ночам; парень просыпался среди ночи от кошмаров и не мог заставить себя снова заснуть. У всех плохих снов было одно лицо – Сон Хену. Че снова и снова проходил во сне через все то, что пришлось пережить в подвале. Никакие лекарства и успокоительные не помогали. Каждую ночь повторялась одна и та же картина. Полумрак комнаты скрадывал острые углы, а тени расползались и ширились, цеплялись и связывали по рукам и ногам, не позволяя выбраться к границам реальности. Хенвон, сколько бы ни пытался карабкаться на поверхность, расцарапывая руки до самых костей, все равно падал обратно, возвращался на исходную и тонул. Раз за разом, пробуя на вкус помноженную отчаяньем боль, он желал умереть, но картинка, мигающая красной лампочкой системной ошибки, словно заедалась на репит, выдавая на все экраны несменный сюжет, в котором Че чувствовал каждый отголосок и почти умирал. Всегда только «почти». Когда до конца не хватало секунды и легкого удара куда-нибудь под ребра, все повторялось, усиливая ощущения в геометрической прогрессии ко всему, что когда-либо было до.

Хенвон даже во сне знал и понимал, что Сон мертв, и не сможет причинить ему больше боли, чем он уже причинил, но осознание этого парню не помогало. Че настолько боялся своих снов, что просыпался от собственных криков. Хенвон кричал так, что приходилось сжимать волосы на затылке и жмуриться до белесых кругов перед глазами, заталкивая истерику обратно, затыкать рот и биться лбом о колени, только прекратите, слышите, хватит! Но решение так и не находилось. Стоило заснуть, Хену возвращался, не оставляя сил ни думать, ни жить, ни даже дышать.

Плохой сон и так и не восстановившийся аппетит довели до того, что Хенвон заметно потерял в весе и даже стал прибегать к консилеру, чтобы замазывать черные круги под глазами. Если бы не работа, то Че вообще бы не выходил из дома, но парень понимал, что жить на что-то надо. С Минхеком он не общался. Один раз приходила Бора, которая вкратце рассказала, что Ли вернул себе особняк и частично власть. Но Хенвон очень холодно ее принял, и больше Бора не заходила. Че вообще по максимум ограничил свое общение с внешним миром. Закончив работу, парень бежал домой, где, заперев дверь, оставался один на один со своей болью. Просыпаясь по ночам от кошмаров, Хенвон машинально искал Хосока рядом, но кровать всегда была пуста. Шин не нарушал данного обещания и, с тех пор как Хенвон выписался из больницы, на пороге его дома не появлялся.

Апрель.

Проходит еще месяц, когда, вернувшись поздно с работы, Хенвон застает белый ламборгини перед своим домом. Хосок стоит позади машины и о чем-то общается с охранниками из соседнего джипа. Че, выйдя из такси, на несколько секунд застывает на тротуаре. Пока парень пытается унять бешено колотящееся в груди сердце, Шин замечает его и подходит сам.

— Ровно пять недель. И я невыносимо скучаю, — говорит Хосок, становясь напротив словно вросшего в землю парня, — Я знаю, что виноват и вообще урод, которых поискать еще надо, но я все равно это не принимаю как причину того, что ты не хочешь меня видеть.

— Хосок... — борясь с дрожью в голосе выговаривает Че, — Я пока не готов дать ответ. Я ничего не решил.