Лебон (СИ)

Шин не слушается, наоборот, он опускает руку пониже и притягивает Хенвона за шею ближе к себе. Хенвон резко дергает голову назад и ударяется затылком о стену.

— У тебя руки в крови! — истерично кричит парень.

Хосок улыбается, но его глаза нет. Они такие же черные и пугающие.

— Восемь часов. Я официально объявляю войну твоему клану. Передай своему брату, что я сотру ваш клан с лица земли через восемь часов. Я всегда играю по правилам, а не как вы, крысы, — спокойно говорит Шин и, встав, идет в сторону выхода. Через пять минут на складе остается гора трупов и так и застывший у стены Че Хенвон.

La Familia

Хенвон покидает Отке на машине Техена. На улицах никого, кроме людей клана Шин. Тут и там слышны выстрелы, но никто не трогает Че, и он спокойно въезжает в Хейджен. Он тоже пустует. Все магазины, кафе и рестораны закрыты. На улицах много вооруженных лиц. «Значит, уже знают о войне» — думает Хенвон и давит на газ. Че едет домой и быстро принимает душ, наконец-то смыв с себя чужую кровь. Переодевшись, он сразу бежит к машине. Когда Хенвон прибывает в особняк, он видит двор, заполненный вооруженными до зубов людьми клана Ли.

В большой и так ненавистной Че гостиной дома на диване сидит Ли Минхек. Таким, как сейчас, своего брата Хенвон никогда не видел. Минхек выглядит как побитый щенок: волосы взъерошены, одет небрежно, и он, словно нехотя, медленно пьет виски из бокала. Напротив сидят бледная Бора и Чангюн. В доме, кроме личной охраны Ли больше никого нет. Хенвон молча падает на диван рядом с Минхеком и, взяв пустой бокал со стола, наливает себе выпить.

— Сукин сын Ю Кихен. Я проиграл не Шин Хосоку. Я проиграл этой рыжей суке. Горло бы ему зубами изодрал, попади эта тварь в мои руки. Шин захватил Отке. Блять, он все-таки это сделал, — словно самому себе говорит Минхек.

Хенвон молча делает глоток обжигающей горло жидкости. Тишина в комнате давит на плечи. Чангюн просто смотрит на стену напротив и вообще не подает признаков жизни.

— Что мы будем делать? — первым не выдерживает Че.

Минхек начинает истерично смеяться.

— Даже если я вооружу каждого в моем районе, кто способен держать оружие, по численности мы в два или три раза уступаем ему. Я послал запрос в Плейг, Хену умыл руки. Поэтому мы будем защищаться до последнего и умрем, — Минхек продолжает смеяться.

Хенвон встает и начинает нервно ходить по комнате.

— Надо что-то придумать, мы не можем так просто сдаться! Ты отвечаешь за стольких людей! Я видел, как он убил всех людей Техена и его самого. Он всех убьет, Минхек. Не только нас, всех твоих людей! — кричит Хенвон.

— Поэтому предлагаю пить! У нас еще есть где-то пять часов. Он настолько правильный, — с омерзением говорит Ли, — что если сказал через восемь часов, то и нападет ровно в срок.

— Я поеду к Хену. Я попрошу его. На коленях буду просить, — выпаливает Че, — Я успею, это займет полтора часа дороги. – Хенвон садится рядом с Минхеком и смотрит на него с ожиданием.

— Это вообще-то и твоя вина! — резко кричит Ли и, швырнув бокал об пол, встает.

— Какого черта ты сейчас несешь?! Богом себя возомнил?! Нахуя провоцировать его надо было?! — не успевает закончить Хенвон, как получает удар по лицу.

Че в долгу не остается, он, моментально привстав, бьет Минхека в живот. Вцепиться в друг друга парням не дает звук плача. Бора начинает рыдать навздрыд. Минхек снова садится на диван, а Че на пол перед Борой.

— Не плачь, мы что-нибудь придумаем, — пытается приободрить сестру Хенвон. От этих слов Бора начинает рыдать еще сильнее.

 — Чангюн, я возьму твою машину, — говорит Че и, взяв со стола ключи, идет к выходу.

— Куда ты, блять, направился? — окликает его Минхек.

— Просить, — отвечает Че.

— Мы как прокаженные сейчас. Весь Лебон знает, что нам вынесен приговор. Тебя, блять, не пустят в Плейг. Не трать время! — зло кричит Минхек.

— Я еду не в Плейг, — бросает Хенвон и выходит за дверь.

POV Hyungwon

Как только я вышел из особняка, мой настрой поехать в Меннам и умолять Шин Хосока о прощении моментально улетучился.

Но в то же время я понимал, что других вариантов у нас нет. Поэтому я завел машину, закурил сигарету и выехал со двора. Всю дорогу я только и делал, что курил и думал. Правда, это не очень-то помогало. Меня пугало, что меня вообще могут не пустить в Меннам или, что самое страшное, он даже слушать меня не станет. Я вообще не понимал, на что я надеялся, направляясь туда. Просто я должен был. Семью не выбирают. Я наплюю на гордость и буду умолять его, даже, если он откажет и выставит меня за дверь. Я буду знать, что я попробовал.