Лебон (СИ)

Папка раскрывается, из нее вылетает фото и ложится на стол. Шин поворачивает голову и цепляет фото взглядом. Несколько секунд он не двигается и просто смотрит на него. Затем берет фото и подносит к лицу, на нем изображен то ли гараж, то ли склад, по середине которого стоит Ким Техен, что-то увлеченно рассказывающий улыбающемуся напротив него Ли Хенвону. Его Хенвону.

Хосок знает, что такое физическая боль. Очень хорошо знает, спасибо за это врагам и недругам. Но с моральной он знакомится только сейчас, и ему оно совсем не нравится. Лучше бы не знакомился. Лучше бы его опять ранили в плечо, как два года назад или пырнули ножом, когда лезвие чудом прошло в паре сантиметров от сердца. Потому что тогда так не болело. Да, обе раны кровоточили и болели страшно, но сейчас другое. Сейчас болит не плечо, не грудь, не голова. Сейчас болит все. Хосок концентрируется на боли, он хочет найти эту точку и обезболить. Хочет понять, что же это все-таки болит, но не может. Боль становится сильнее. Он уже знает, что в папке. Шин уже чувствует, что в папке и пули, и секиры, и ножи, может, даже осколочная граната. В папке именно то, что будет делать ему невыносимо больно. И раны эти не обезболить, а кровотечение не остановить. Он знает это, но пытается дышать. Пытается не задохнуться. Машинально ладонью сжимает район груди, расстегивает рубашку еще на одну пуговицу. Воздуха катастрофически не хватает, и Хосок начинает задыхаться. Но Кихен стоит рядом и дышит нормально. И вообще будто ничего не случилось.

«Что же со мной происходит...» — задает сам себе вопрос Шин и пытается нормализовать дыхание.

Он берет папку и вытряхивает все ее содержимое на стол. Там фотографии, много фотографий. На всех есть Хенвон, на парочке и Минхек, и Техен, также оружие, незнакомые люди… Но Шин видит только Хенвона. Улыбающегося Хенвона. Но не ему. Видит Хенвона, перед которым готов был ползать. Хенвона, которого полюбил. Того самого Хенвона, которого Хосок выбрал своим смыслом. Шину словно вынимают внутренние органы, один за другим, без анестезии. Он не знает, что это за чувство. Но называет его предательством.

Кихен стоит в стороне и все видит. Видит, как рушится изнутри тот, кого он любит. Видит, как эмоции со скоростью света меняются на лице Шина. Видит и чувствует чужую боль. Но Кихен живет с этой болью столько лет, она стала ему родной. И сейчас он смотрит на нее со стороны и любуется ее красотой. У Хосока даже боль красивая.

— Ты проделал хорошую работу. Можешь идти, — говорит Хосок, прокашлявшись.

— Как скажете, босс. Если это важно, то представитель семьи Ли в данный момент находится на территории Отке, — добавляет Кихен и идет к двери. Хосок молчит.

— Где Джухон? — слышит Кихен уже у двери.

 — Думаю, у того пацана, в Хейджене. Он два часа назад пересек границу и не возвращался. Вызвать?

— Нет. И не сообщать. Объяви срочную мобилизацию. Собери всех. У вас 15 минут.

— Да, босс.

Уже закрыв дверь, Кихен прислоняется к ней вплотную и слушает, как человек, которого он любит, ломается и пытается справиться со своей болью.

Хосок громит кабинет. Элисон, не выдержав звуков разбивающего стекла, бежит прятаться на офисную кухню.

Шин бьет все без разбора. Сперва он бросает бутылки из бара в непробиваемые стекла во всю стену. Следом и вовсе опрокидывает весь бар. Затем ломает кофейный столик. Боль только нарастает. Хосок бьет кулаком об стену, надеясь, что физическая боль притупит душевную. Он сдирает костяшки пальцев в кровь, но боль не отступает. Боль не отступает. Эмоции не заканчиваются. Дышать легче не становится. Ничего вообще не меняется, кроме того, что от красивого кабинета Хосока остаются лишь руины. Такие же руины сейчас внутри Шина. Он медленно, по осколкам, идет к столу, достает из ящика свой любимый пистолет, затем так же двигается к дивану, берет пиджак и направляется к выходу. Кихен в один прыжок оказывается у двери на офисную кухню.

Хосок выходит почти таким же как и всегда, если не считать безумного взгляда и взъерошенных волос, которые он на ходу поправляет окровавленными пальцами. Но Кихену не это важно. Важно, что за поясом у Шина его верный друг, который говорит о том, что правосудие Шин будет вершить лично.

— Ты все сделал? – спрашивает Хосок со сталью в голосе и взгляде.

— Да, босс, все ждут приказа.

Шин идет к лифту, а Кихен на кухню за кексом, который он сегодня точно заслужил.

Acid Rain